Прокуратура вновь обжаловала сокращение срока заключения Платону Лебедеву в связи «с чрезмерным снижением наказания»
АРХАНГЕЛЬСК, 6 ноября. /Корр. ИТАР-ТАСС Владимир Ануфриев/. Прокурор Вельского района Архангельской области сегодня обжаловал сокращение срока заключения Платону Лебедеву на 3 года в связи «с чрезмерным снижением наказания». Об этом ИТАР-ТАСС сообщили в пресс-службе облпрокуратуры.
«Внесено кассационное представление на постановление райсуда от 1 ноября, которым удовлетворено ходатайство адвокатов экс-главы МФО «МЕНАТЕП» Лебедева о снижении срока отбытия наказания в связи с изменениями в ряд статей Уголовного кодекса РФ, — сказали в надзорном ведомстве. — Основанием для внесения кассационного представления послужило несогласие прокурора с чрезмерным снижением наказания Лебедеву как за отдельные преступления, так и по их совокупности всего на 3 года».
Постановлением судьи Николая Распопова ходатайство стороны защиты о снижении срока заключения было удовлетворено частично.
Прокурор просил суд сократить срок наказания до 11 лет 3 месяцев. Адвокаты Лебедева ходатайствовали о «соразмерном и адекватном снижении наказания» своему подзащитному до фактически отбытого.
Как сообщила ранее ТАСС адвокат Лариса Вазеркина, сторона защиты, не будет обжаловать судебное решение. «Если этого не сделает прокуратура», — оговорилась защитник.
По ее словам, если постановление суда останется в силе, то Лебедев сможет выйти на свободу 2 июля 2013 года.
До этого Вельский районный суд 8 августа частично удовлетворил ходатайство адвокатов Лебедева и снизил ему срок заключения на 3 года 4 месяца, в связи с изменениями в ряде статей УК РФ, с 13 лет до 9 лет и 8 месяцев. Однако постановление суда обжаловали как адвокаты, которые добивались немедленного освобождения Лебедева, так и прокурор, настаивавший на более скромном снижении срока — до 11 лет и 3 месяцев.
30 декабря 2010 года Хамовнический суд Москвы приговорил экс-главу ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО «МЕНАТЕП» Платона Лебедева к 14 годам заключения за хищение нефти и отмывание денежных средств. Позднее Мосгорсуд смягчил им наказание на 1 год. Таким образом, с учетом приговора, вынесенного в 2005 году, срок заключения Лебедева должен был истечь в 2016 году. В настоящее время он отбывает наказание в колонии в городе Вельске Архангельской области.
По постановлению прокуратуры Трусовского района г. Астрахани за нарушение законодательства о персональных данных привлечена к административной ответственности генеральный директор ООО «Сфера» Лысова Н.Н.
По постановлению прокуратуры Трусовского района г. Астрахани за нарушение законодательства о персональных данных привлечена к административной ответственности генеральный директор ООО «Сфера» Лысова Н.
Н.
Как показала проверка, на интернет-сайте ООО «Сфера» http://www.sfera30.ru/ осуществляется сбор персональных данных, а именно на данном сайте имеются разделы «Отправить заявку» и «Вопрос-ответ», при нажатии на которые происходит автоматический переход к заполнению вкладок — форм, требующих введение персональных данных. В указанных вкладках имеются строки «ФИО», «Адрес», «Телефон», «E-mail».
При этом в нарушение вышеуказанных требований закона на сайте ООО «Сфера» http://www.sfera30.ru/ с момента его создания отсутствовали сведения о документе, определяющем политику оператора в лице ООО «Сфера» в отношении обработки персональных данных, а также сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных. Какие-либо строки либо поля, в том числе, со ссылкой на ознакомление с соглашением об использовании персональных данных пользователя на сайте также отсутствовали.
За нарушение установленного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных) предусмотрена административная ответственность, которая влечет предупреждение или наложение административного штрафа.
По факту выявленных нарушений прокуратурой района в отношении генерального директора ООО «Сфера» возбуждено дело об административном правонарушении, предусмотренном ст. 13.11 КоАП РФ.
Постановлением мирового судьи от 14.06.2017 Лысовой Н.Н. назначено наказание в виде предупреждения.
Помощник прокурора района
Анастасия Платон
Документы
22.11.2018 Решения ТИК по выборам в муниципальный комитет с.Амгу
Документ от 23.11.2018 14:15:20:
Загрузить
22.11.2018 Решения ТИК по выборам в муниципальный комитет пгт.Светлая
Документ от 23.11.2018 14:14:34:
Загрузить
22.
Документ от 23.11.2018 14:13:50: Загрузить
26.10.2018 Решения ТИК по повторным выборам Губернатора Приморского края
Документ от 23.11.2018 14:18:26:
Загрузить
26.10.2018 Решения ТИК по допвыборам с.Амгу
Документ от 29.10.2018 09:27:09:
Загрузить
26.10.2018 Решения ТИК по допвыборам с.Агзу
Документ от 29.10.2018 09:26:09: Загрузить
26.10.2018 Решения ТИК по допвыборам пгт.Светлая
Документ от 29.10.2018 09:25:03:
Загрузить
26.10.2018 Решение ТИК № 135/591 от 26.10.2018
О сборе предложений по кандидатурам для дополнительного зачисления в резерв составов участковых комиссий Тернейского муниципального района.
Документ от 29.10.2018 09:23:12:
Загрузить
20.10.2018
Об утверждении Календарного плана основных мероприятий по подготовке
и проведению досрочных выборов депутатов муниципального комитета
Удэгейского сельского поселения,назначенных на 16 декабря 2018 года
Документ от 25.10.2018 15:39:41:
Загрузить
20.10.2018 Решение 130/534 от 20.10.2018
Об утверждении Календарного плана основных мероприятий по подготовке
и проведению дополнительных выборов депутатов муниципального комитета
Амгунского сельского поселения,назначенных на 16 декабря 2018 года
Документ от 25.10.2018 15:37:25: Загрузить
20.10.2018 Решение 130/535 от 20.10.2018
Об утверждении Календарного плана основных мероприятий по подготовке
и проведению дополнительных выборов депутатов муниципального комитета
городского поселения Светлое,назначенных на 16 декабря 2018 года
Документ от 25.
10.2018 15:34:25:
Загрузить
16.10.2018 Решение 130/529 от 16.10.2018
О назначении досрочных выборов депутатов муниципального комитета Удэгейского сельского поселения, четвертого созыва
16.10.2018 Решение 130/530 от 16.10.2018
О назначении дополнительных выборов депутатов муниципального комитета Амгунского сельского поселения, третьего созыва
Документ от 25.10.2018 15:35:43:
Загрузить
16.10.2018 Решение 130/528 от 16.10.2018
О назначении дополнительных выборов депутатов муниципального комитета городского поселения Светлое, третьего созыва
Документ от 25.10.2018 15:33:05:
Загрузить
03.08.2018 решение 412 регистр Комарова Е.В.
Документ от 03.
08.2018 13:59:38:
Загрузить 03.08.2018 Решение 411 регистр.Дорофеевой Е .В
Документ от 03.08.2018 13:59:20:
Загрузить
03.08.2018 Решение 408 регистр Садурской М.П.
Документ от 03.08.2018 13:59:00:
Загрузить
03.08.2018 Решение 407 регистр.Баргатина А.П.
Документ от 03.08.2018 13:58:41:
Загрузить
03.08.2018 Решение 406 регистр. Огаревского В.В
Документ от 03.08.2018 13:58:13:
Загрузить
03.08.2018 Решение 404 регистр Огаревского В.В
Документ от 03.08.2018 13:57:54:
Загрузить
Телефон горячей линии Платон, служба поддержки Платон, бесплатная горячая линия 8-800
У владельцев транспортных средств с максимальной массой более 12 тонн периодически возникают вопросы, связанные с регистрацией в реестре системы Платон, с внесением изменений в личные данные, расчетом платы и т.
д. Все проблемы помогает решить Центр обслуживания пользователей системы.
Содержание
Скрыть- Номер телефона горячей линии системы Платон
- Другие способы связи
- По каким вопросам специалисты смогут помочь?
- По каким вопросам поддержка помочь не сможет
- Время ответа и компетентность специалистов
Связаться с системой Платон можно по телефону горячей линии, через сайт, в социальных сетях, или через электронную почту. Давайте подробно рассмотрим все способы получения информации.
Номер телефона горячей линии системы Платон
На сайте Системы http://platon.ru представлены номера двух круглосуточных линий:
8 800 550-02-02;
+7 495 540-02-02.
Звонить можно из любых регионов России.
Другие способы связи
Дополнительно можно связаться с каждым Центром информационной поддержки, расположенным на территории РФ. Сведения о расположении представительств компании можно найти в разделе сайта «Центры обслуживания».
Будет открыта карта проезда к Центру, его адрес и график работы.
Например, при вводе Москва(северо-восток) Центр обслуживания, система выдаст адрес 29347 г. Москва, Ярославское ш., д. 146, корп.2, главный вход №1:
Получить ответы на самые популярные вопросы пользователей можно в одноименном разделе сайта:
Адрес электронной почты для отправки письменных сообщений [email protected].
Обращение в социальные группы гарантирует быстрое получение необходимой информации от модераторов:
Дополнительно в социальных сетях узнают новости компании, изменения в законодательстве, мнения пользователей Центром, мнения пользователей об обслуживании в компании.
По каким вопросам специалисты смогут помочь?
Возможности Центра информационной поддержки пользователей достаточно широкие. Клиенты смогут получить ответы на следующие вопросы:
- Получение информационных материалов о работе системы;
- Как пройти регистрацию в реестре владельцам транспортных средств или зарегистрировать автомобиль, какие требуются документы;
- Каким образом вносятся изменения в регистрационные данные;
- Процесс заключения договоров о пользовании бортовым оборудованием, где его можно получать, как осуществить монтаж, получить инструкцию по пользованию;
- Рассчитать плату;
- Где и как удобнее заплатить, как это сделать дистанционно;
- Получить информацию по истории движения денежных средств по счету Расчетной записи, при необходимости пополнить счет или вывести средства;
- Осуществить предварительный расчет и взимание платы по предполагаемому маршруту;
- Как работать с маршрутными картами: создание и отмена;
- Каким образом осуществляется сбор данных о движении ТС;
- Функционал личного кабинета, как осуществить вход в систему;
- Как скачать мобильное приложение;
- Получать иные консультации, которые касаются работы Системы.
Клиенты могут при письменном обращении в Центр отслеживать статус его рассмотрения через личный кабинет.
По каким вопросам поддержка помочь не сможет
Поддержка не сможет помочь, если владелец ТС выражается нецензурно, не может сформулировать вопрос, оскорбляет, «переходит на личности» и т. д. Такие сообщения просто удаляются из системы без ответа.
Для регистрации в Реестре пользователь должен представить пакет документов. Если представляются неполные или не точные сведения, отсутствуют требуемые документы, получение учетной записи невозможно.
Система не рассылает Постановления об административном правонарушении, их получают заказным письмом на почте или через портал государственных услуг. Его наличие будет отражено в Личном кабинете пользователя. При получении штрафа, грузоперевозчики могут обжаловать его в управлении Госавтонадзора лично, или написав жалобу ЦМУ госавтодорожного надзора. Служба поддержки системы взимания платы Платон не занимается разбором жалоб по начислению штрафов на владельцев транспортных средств.
Время ответа и компетентность специалистов
Поддержка работает круглосуточно, ежедневно на связи с пользователями находится более 500 операторов, поэтому проблем с соединением не возникает. Среднее расчетное время ожидания ответа не более 3 минут.
При обращении к оператору через электронную почту или личный кабинет, пользователь сможет получить письменный ответ в этот же или на следующий день. Ответы на вопросы, заданные в социальных сетях, приходят в день обращения.
Проблемы могут возникнуть при наличии технических сбоев на сайте, но они устраняются достаточно быстро.
Отмечается высокая профессиональная этика и организация обслуживания клиентов, профессионализм сотрудников Центра поддержки.
Обжаловано решение суда по вопросу смягчения наказания Лебедеву
https://ria.ru/20130206/921552282.html
Обжаловано решение суда по вопросу смягчения наказания Лебедеву
Обжаловано решение суда по вопросу смягчения наказания Лебедеву — РИА Новости, 29.
02.2020
Обжаловано решение суда по вопросу смягчения наказания Лебедеву
Адвокат экс-руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева, отбывающего 11-летний срок наказания за хищение нефти и отмывание выручки, направил в Архангельский областной суд апелляционную жалобу на решение Вельского районного суда, прекратившего дело о смягчении ему наказания.
2013-02-06T15:30
2013-02-06T15:30
2020-02-29T20:49
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/sharing/article/921552282.jpg?4080316111582998560
вельск
европа
архангельская область
вельский район
северо-западный фо
весь мир
россия
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2013
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
происшествия, вельск, михаил ходорковский, платон лебедев, менатеп, хамовнический суд г. москвы, рапси, московский городской суд, юкос, архангельский областной суд, россия
15:30 06.02.2013 (обновлено: 20:49 29.02.2020)Адвокат экс-руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева, отбывающего 11-летний срок наказания за хищение нефти и отмывание выручки, направил в Архангельский областной суд апелляционную жалобу на решение Вельского районного суда, прекратившего дело о смягчении ему наказания.
Верховный суд поставит точку в споре с Мосгорсудом о том, считать ли Ходорковского и Лебедева предпринимателями
Верховный суд предпримет новую попытку растолковать Мосгорсуду понятие предпринимательской деятельности, воспользовавшись делом экс-руководителей ЮКОСа Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Судебная коллегия ВС пересмотрит еще одно постановление судьи Виктора Данилкина о продлении срока содержания предпринимателей под стражей, принятое после вступления в силу президентского запрета на аресты предпринимателей. Одно такое постановление ВС ранее отменил.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда 13 сентября рассмотрит надзорную жалобу адвокатов бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева на постановление Хамовнического суда Москвы от 21 мая 2010 года о продлении срока содержания под стражей на три месяца, до 17 августа. Текст постановления о возбуждении надзорного представления вывешен на официальном сайте адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Суд принял это решение в ходе процесса по второму уголовному делу в отношении Лебедева и Ходорковского, после вступления в силу «президентских» поправок в ст. 108 УПК РФ, которыми был введен запрет на арест для обвиняемых по так называемым «предпринимательским» статьям Уголовного кодекса. При этом о «президентских» поправках в постановлении судьи Виктора Данилкина не было сказано ни слова, хотя адвокаты Лебедева и его бывшего делового партнера Михаила Ходорковского неоднократно напоминали о них, возражая на ходатайство представителей гособвинения о продлении срока ареста. Адвокаты Лебедева Елена Липцер и Константин Ривкин пытались обжаловать постановление Данилкина в Мосгорсуде, однако тот оставил документ в силе, сочтя, что не получил «достаточных доказательств» тому, что Ходорковский и Лебедев действительно были предпринимателями. После этого адвокаты обратились в Верховный суд.
Судья Верховного суда Вячеслав Яковлев, напротив, посчитал, что доказательств предпринимательской деятельности в деле Ходорковского и Лебедева достаточно, следует из постановления о возбуждении надзорного представления.
Несмотря на то что с жалобой в ВС обратились только адвокаты Лебедева, судья ВС в своем представлении говорит об обоих осужденных.
Следовательно, отмена постановления Данилкина может распространиться и на Ходорковского. На это указывает то, как составлено постановление судьи ВС, а кроме того, сроки содержания под стражей обоим фигурантам продлялись единым документом, говорит адвокат Лебедева Константин Ривкин. «Их рассматривали как животное из детской сказки, Тянитолкая», — отметил собеседник «Газеты.Ru». Речь идет об отмене именно такого единого документа, пояснил адвокат.
Коротко описав суть обвинений, предъявленных экс-руководителям ЮКОСа, Яковлев резюмировал:
«Следует признать, что Ходорковскому и Лебедеву предъявлено обвинение в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности».
Доводы защиты, настаивающей на том, что их уже и без того осужденному доверителю незачем было продлевать срок содержания под стражей, особенно после вступления в силу президентских поправок в УПК, судья Яковлев счел «заслуживающими внимания и подлежащими рассмотрению коллегиальным составом суда надзорной инстанции».
Ранее судебная коллегия ВС по уголовным делам отменила аналогичное постановление судьи Данилкина, вынесенное вслед за тем, что обжалуется сейчас, в августе 2010 года. Основанием для отмены стали «президентские» поправки в УПК, ссылку на которые Мосгорсуд тогда также не принял, сочтя, что Ходорковский и Лебедев не были предпринимателями. Глава Верховного суда Вячеслав Лебедев прозрачно намекнул тогда на незаконность решения Мосгорсуда, призвав суды не извращать понятие предпринимательской деятельности. Однако Мосгорсуд и после выступления Лебедева своим убеждениям не изменил.
Отмена постановления Данилкина об аресте уже ничего не изменит в жизни Ходорковского и Лебедева, которые уже отбывают новые сроки заключения в колониях в Карелии и Архангельской области.
Но это может изменить судьбы многих других предпринимателей, в отношении которых «президентские» поправки в УПК также не срабатывают, пояснял Ходорковский в ходе рассмотрения предыдущей арестной жалобы в судебной коллегии ВС.
Защита Лебедева призывает «не смотреть так пессимистично» на попытки обжаловать судебные акты, принятые Хамовническим судом в прошлом.
«Мы сейчас в одну копилочку соберем все решения, принятые судами в нашу пользу, чтобы продемонстрировать их Верховному суду
в ходе рассмотрения надзорной жалобы на приговор (Лебедеву) по второму уголовному делу», — пояснил адвокат Ривкин. Положительные судебные решения, в том числе Страсбургского и Верховного суда покажут, что нарушения в отношении Ходорковского и Лебедева носили «систематический характер», а судьи и прокуроры «достаточно вульгарно пренебрегали законом», отметил адвокат.
В конце декабря минувшего года Ходорковский и Лебедев были приговорены к 14 годам заключения по обвинению в хищении всей нефти, добытой дочерними предприятиями ЮКОСа в 1998–2003 годах (ст. 160 УК РФ), и легализации части средств, полученных от ее продажи (ст. 174 УК РФ). Обе эти статьи должны подпадать под действие президентских поправок в УПК.
Аргумент Платона в пользу правления философских королей
Каков аргумент Платона в пользу вывода о том, что философы должны править? Убедительно?
Аннотация
Цель этого эссе — проверить, насколько обоснован и убедителен аргумент Платона о том, что философы должны быть правителями республики. В книге The Republic Платон утверждает, что короли должны стать философами или что философы должны стать королями или философами, поскольку они обладают особым уровнем знаний, который необходим для успешного управления Республикой.В эссе утверждается, что аргумент Платона в пользу правления философских царей не является ни убедительным, ни реалистичным в теории, но что следы характеристик его идеальной формы правления действительно проявляются в современном государстве. Чтобы изложить этот аргумент, в эссе, во-первых, рассмотрим аргумент Платона в пользу королей-философов, а также его ограничения, а во-вторых, и, наконец, рассмотрим, какие характеристики правления королей-философов действительны и реалистичны с точки зрения современного государства.
Введение
В работе Платона « Республика » систематически подвергается сомнению бытие, поскольку « Республика » сама по себе является попыткой ответить на проблему человеческого поведения: справедливость.Для решения проблемы справедливости Платон рассматривает идеальный полис, коллективную единицу самоуправления и взаимосвязь между структурой республики и достижением справедливости. Платон утверждает, что короли-философы должны быть правителями, поскольку все философы стремятся открыть идеальный полис. «Каллиполис», или прекрасный город, — это справедливый город, где политическое правление зависит от знаний, которыми обладают короли-философы, а не от власти. Хотя теоретически было бы идеально, если бы республика и современное государство управлялись знаниями, а не властью, власть имеет решающее значение в структуре политической деятельности.Это один из недостатков аргументации Платона, который будет обсуждаться в эссе. Возникает вопрос о том, кто должен править, и в конце эссе будет сказано, что, с точки зрения аргументации Платона, философы-короли не должны быть правителями, поскольку Платон рекламирует недемократическую политическую систему во главе с доброжелательным диктатором.
В то же время неизбежно выделение некоторых черт современного государства, соответствующих чертам идеального полиса.
Аргумент Платона
Определение демократии является ключевым для понимания аргументов Платона в пользу правления философов.В настоящее время большинство современных государств являются демократическими в том смысле, что люди имеют право голоса в управлении государством. Со времен Платона ведутся споры о том, что такое демократия: идея ли это правления большинства или то, что стало известно как «мэдисонский взгляд», согласно которому демократия предполагает защиту меньшинств. Для Платона все сводится к тому, что буквально означает демократия. Демократия — это «правление демоса», где «демос» может пониматься как «народ» и как «толпа… непригодные» (Wolff; 2006, 67).Как утверждает Вольф: «Принятие политических решений требует рассудительности и навыков. Платон настаивает, что это следует оставить на усмотрение экспертов ». (Вольф; 2006, 67). Чтобы еще больше подчеркнуть это, Платон использует «аналогию с кораблем», опираясь на аллегорию корабля.
В произведении Платона « Республика » Сократ приводит пример корабля, которым руководят люди, не знающие мореплавания, которые
«не понимаю, что настоящий капитан должен обращать внимание на времена года, небо, звезды, ветер и все, что имеет отношение к его ремеслу, если он действительно хочет быть правителем корабля.И они не верят, что существует какое-либо ремесло, которое позволило бы ему определить, как он должен управлять кораблем, хотят ли его другие или нет, или любую возможность овладеть этим предполагаемым ремеслом или практиковать его одновременно с ремесло мореплавания. Не думаете ли вы, что истинный капитан будет называться настоящим звездочетом, болтуном и бездельником теми, кто плывет на кораблях, управляемых таким образом? » (Платон; 2007, 204)
Этой аллегорией Платон не только подчеркивает идею о том, что специализация является ключом к управлению республикой, но также и о том, что философы были недооценены в Афинах 420 г.
до н.э. и, следовательно, бесполезны, потому что мир не использовал бы их и их знания.Он также подчеркивает опасность свободы и равенства, а также неестественность демократии.
Идея специализации Платона также связана со справедливостью, которую он считает структурной, поскольку политическая справедливость является результатом структурированного города, где индивидуальная справедливость является результатом структурированной души и где каждый член полиса имеет « конкретное ремесло, к которому у него есть природные способности »(Рив; 2009, 69). «Правление… — это навык» (Wolff; 2006, 68), который требует специальной подготовки, доступной немногим.В то же время философы должны обладать качествами, позволяющими им править; например, они должны уметь распознавать разницу между другом и врагом, добром и злом. Прежде всего, философы должны «любить мудрость» [1] (Nichols; 1984, 254), поскольку власть мудрых ведет к правлению справедливости, а философия становится суверенной. Справедливость — это добродетель, как и знание, требующее понимания.
Понимание относится к добру, и поэтому знание и добро едины. Цари-философы обладают добродетелью, поскольку обладают знанием, и поэтому, согласно Платону, их правление оправдано.
Критика аргумента Платона
Аргумент Платона очень согласуется с тем, что он определяет как демократию, правление непригодных. Его аргумент может быть верным в том смысле, что он объясняет, что эти философы обладают «способностью постигать вечное и неизменное» (Платон; 2007, 204), в то время как обычные люди слепы, поскольку у них «нет истинного знания реальности и нет ясный эталон совершенства в их сознании, к которому они могут обратиться »(Платон; 2007, 204-205). Тем не менее этот аргумент не является убедительным или реалистичным в современной политике и современном государстве по ряду причин.
Во-первых, и, возможно, самое главное, все современные государства подчеркивают, что сегодня демократия определяется как «управление« людьми, людьми и для народа »» (Wolff; 2006, 62).
Таким образом, все государства не только стали сторонниками представительной модели демократии, согласно которой избиратели определяют, кто будет представлять их на правительственном уровне, но и заняли плюралистическое отношение к политике. Фактически, государство теоретически больше не является инструментом в руках элиты или философов Платона, а является публичной и нейтральной ареной, где группы интересов собираются вместе, чтобы спорить и обсуждать политику, которая «в основном экономический »(Драйзек и Данливи; 2009, 41).В идеале эти заинтересованные группы должны обладать необходимыми знаниями для осуществления политических изменений, но очень сложно определить и количественно оценить знания, необходимые для осуществления таких изменений. Как утверждает Вольф, «никто не может быть абсолютно уверен ни в чем. Все утверждения о знании… подвержены ошибкам »(Wolff; 2006, 70). Кроме того, быть философом и знать о логике, этике, метафизике и политической философии не обязательно делает вас экспертом по интересам людей.
Теоретически правители стремятся представлять и поддерживать людей.Платона, очевидно, не интересует репрезентативная форма правления, но в настоящее время необходимо, хотя и сложно, обеспечить, чтобы все управляемые были представлены, по крайней мере, в определенной степени, своими правителями.
Платон также утверждает, что определенное образование, доступное немногим, позволит этим немногим стать философами, но опять же это создаст правящий класс, который не является представителем управляемых. В то же время трудно найти правительство, которое на 100% представляло бы его население.Возьмем, к примеру, членов Палаты общин, многие из которых посещали элитные школы, такие как Итон и Оксфорд: они не являются представителями населения, но управляют Соединенным Королевством. Тем не менее аргумент Платона вышел за рамки времени, поскольку Палата лордов, а также Сенат в двухпалатных системах являются ареной экспертов, которые проверяют и изменяют законы, принимаемые членами парламента.
Возможно, настоящими экспертами являются те, кто осведомлен об интересах людей, и голосование укажет на эти интересы, поскольку, как утверждал Милль, «заблуждение здесь состоит в том, чтобы думать о людях как об однородной массе с одним интересом … мы не такие, как это »(Вольф; 2006, 64).
Наконец, главный недостаток аргумента Платона, делающий его крайне неубедительным, заключается в том, что он описывает и аргументирует в пользу того, что Вольтер определил как «доброжелательную диктатуру», когда просвещенный деспот не нуждается в консультации с людьми. , тем не менее, будет руководить в их интересах »(Wolff; 2006, 62). С точки зрения современного государства, где люди постоянно требуют большего голоса в управлении правительством, и с негативным отношением к тоталитаризму из-за событий 20 -го -го века, аргумент Платона становится все более неприменимым.Как утверждал Карл Поппер, неправильно отдавать политическую власть в руки элиты. Тем не менее, также нереально утверждать, что сегодня элиты не существует, поскольку, например, всегда есть несколько основных политических партий, которые по очереди управляют правительствами.
Заключение
Платон утверждает, что «не будет конца бедам государств … само человечество, пока философы не станут королями в мире … и политическая власть и философия, таким образом, не перейдут в одни руки» (Платон; 2007, 192 ).Возможно, аргумент Платона в пользу группы знающих людей, способных принести счастье и справедливость в республику, идеален, но крайне нереалистичен. Как утверждал Аристотель, человек — политическое животное, и для всех нас, а не только для элиты стариков, неизбежно проявлять интерес и иметь право голоса в политике, поскольку это сила, которая неизбежно влияет на всех нас. Аргумент Платона призывает нас не только быть незаинтересованными в политическом процессе, но и оставить наши права и мнения в руках доброжелательного диктатора.По этой причине его аргумент не только неубедителен, но и нереалистичен.
Библиография
Драйзек, Джон, Данливи, Патрик, Теории демократического государства , первое издание (Бейзингсток; Пэлгрейв Макмиллан, 2009)
Николс, Мэри П.
, «Две альтернативы республики: короли-философы и Сократ», Политическая теория , том. 12, вып. 2, май 1984 г., страницы 252-274
Платон (автор), Ли, Десмонд (переводчик), Лейн, Мелисса (Введение), Республика , второе издание с новым вступлением (Лондон; Penguin Classics, 2007)
Рив, К.D.C, Платон , в Баучер, Дэвид и Келли, Пол, Политические мыслители: от Сократа до наших дней , второе издание (Oxford; Oxford University Press, 2009)
Рив, C.D.C, P Короли-гилософы: аргумент Платоновской «республики» , первое издание (Кембридж, Массачусетс; Hackett Publishing Co. Inc., 2006 )
Вольф, Джонатан, Введение в политическую философию , второе издание (Оксфорд; Oxford University Press, США, 2006)
[1] Философия от классического греческого «философия» буквально означает «любовь к мудрости».
–
Автор: Джулия Матасса
Написано: Йоркский университет
Написано для: Д-р Тим Стэнтон
Дата написания: декабрь 2012 г.
Дополнительная литература по электронным международным отношениям
от Республики Платон
КНИГА III
[участники] SOCRATES – ADEIMANTUS
[Сократ рассказывает:]
Таковы, сказал я, наши принципы богословия: одни сказки нужно рассказывать, а другие нельзя рассказывать нашим ученикам с юности и выше, если мы хотим, чтобы они почитали богов и их родителей и ценили дружба друг с другом.
Да; и я считаю, что наши принципы верны, — сказал он.
Но если они хотят быть храбрыми, не должны ли они выучить другие уроки, кроме этих, и уроки такого рода, которые избавят от страха смерти? Может ли быть храбрым человек, в котором есть страх смерти?
Конечно, нет, сказал он.
И может ли он быть бесстрашным перед смертью, или он выберет смерть в битве, а не поражение и рабство, кто верит, что мир внизу реален и ужасен?
Невозможно.
Затем мы должны взять под свой контроль рассказчиков этого класса сказок, а также других, и умолять их не просто, а, скорее, восхвалять мир внизу, намекая им, что их описания неверны и причинят вред. наши будущие воины.
Это будет нашим долгом, сказал он.
Тогда, сказал я, нам придется стереть многие неприятные отрывки, начиная со стихов,
Я бы предпочел, чтобы он был крепостным на земле бедного и лишенного доли человека, чем правил всеми мертвыми, сошедшими на ничто [ Odyssey , 11]
Мы также должны удалить стих, в котором рассказывается, как Плутон боялся,
Чтобы жилища мрачные и убогие, которые ненавидят боги, не увидит он как смертных, так и бессмертных [ Илиада , 20]
И снова:
О небеса! воистину, в доме Аида есть душа и призрачная форма, но совсем нет ума! [ Илиада , 23]
Опять Тиресия: —
[Персефона даровала ему разум даже после смерти], чтобы он один был мудр; но другие души — порхающие тени.
[ Odyssey , 10]снова: —
Душа, вылетевшая из конечностей, ушла в Аид, оплакивая свою судьбу, оставив мужество и юность [ Илиада , 16]
снова: —
И душа с пронзительным криком прошла, как дым под землей [ Илиада , 23]
А, —
Как летучие мыши в дупле мистической пещеры, всякий раз, когда кто-либо из них выпадает из веревки и падает со скалы, они пронзительно летают и цепляются друг за друга, так же они с пронзительным криком держались вместе, когда двигались.[ Odyssey , 24].
И мы должны просить Гомера и других поэтов не сердиться, если мы вычеркиваем эти и подобные отрывки не потому, что они непоэтичны или непривлекательны для народного уха, а потому, что чем больше в них поэтического очарования, тем меньше они встретиться для ушей мальчиков и мужчин, которым суждено быть свободными и которым следует бояться рабства больше, чем смерти.
Несомненно.
Также нам придется отбросить все ужасные и ужасающие имена, описывающие нижний мир — Коцит и Стикс, призраки под землей и бездонные тени, и любые подобные слова, само упоминание которых вызывает дрожь в самой сокровенной душе человека. тот, кто их слышит.Я не говорю, что в этих ужасных историях может не быть никакого смысла; но есть опасность, что нервы наших опекунов могут стать из-за них слишком возбужденными и изнеженными.
Это реальная опасность, сказал он.
Тогда у нас их больше не должно быть.
Верно.
Мы должны сочинить и спеть другую, более благородную музыку.
Понятно.
И приступим ли мы к избавлению от плача и причитания знаменитых людей?
Они пойдут с остальными.
Но будем ли мы правы, избавляясь от них? Задумайтесь: наш принцип состоит в том, что хороший человек не будет считать смерть ужасной для любого другого хорошего человека, который является его товарищем.
Да; это наш принцип..jpg)
И поэтому он не будет оплакивать своего умершего друга, как если бы он пострадал от чего-то ужасного?
Не будет.
Такого, как мы далее утверждаем, достаточно для него самого и своего собственного счастья, и поэтому он меньше всего нуждается в других мужчинах.
Верно, сказал он.
И по этой причине потеря сына или брата или лишение богатства для него наименее страшны из всех людей.
Конечно.
И поэтому он вряд ли будет сетовать и с величайшим невозмутимостью перенесет любое несчастье подобного рода, которое может случиться с ним.
Да, такое несчастье он ощутит гораздо реже, чем другой.
Тогда мы будем правы, избавившись от причитаний знаменитых мужчин и переведя их на женщин (и даже не на женщин, которые ни на что годны) или на мужчин более низкого сорта, чем те, кого воспитывают мы, чтобы быть защитниками своей страны, можем с презрением делать то же самое.
Будет очень правильно.
Затем мы еще раз попросим Гомера и других поэтов не изображать Ахилла [ Илиада , 24], который является сыном богини, сначала лежащим на боку, затем на спине, а затем на лице; затем взлетает и плывет в неистовстве вдоль берегов бесплодного моря; теперь беря покрытый сажей пепел обеими руками и поливая им голову, или плач и рыдая в различных формах, описанных Гомером.
Он также не должен описывать Приама, родственника богов, как молящегося и молящего,
Катится по грязи, громко зовет каждого по имени [ Илиада , 22]
Мы будем еще усерднее просить его ни в коем случае не представлять богов, плачущих и говорящих,
Увы! мое горе! Увы! что я принес урожай моей печали [ Илиада , 18]
Но если он должен представить богов, по крайней мере, пусть он не осмелится настолько полностью исказить величайшего из богов, чтобы заставить его сказать …
О небеса! воистину своими глазами я вижу, как мой дорогой друг гонится по городу, и мое сердце печально [ Илиада , 22]
Или еще раз: —
Горе мне, что мне суждено иметь Сарпедона, самого дорогого мне человека, покорить его руками Патрокла, сына Менетия [ Илиада , 16]
Ибо если, мой милый Адеймант, наша молодежь всерьез прислушается к таким недостойным изображениям богов, вместо того, чтобы смеяться над ними, как должно, то вряд ли кто-нибудь из них сочтет, что он сам, будучи всего лишь человеком, может быть опозорен подобными действиями.
; и он не станет упрекать любую склонность, которая может возникнуть в его уме, сказать и сделать то же самое.И вместо того, чтобы стыдиться или сдерживаться, он всегда будет ныть и причитать по незначительным поводам.
Итак, давайте положим конец подобным сказкам, чтобы они не порождали распущенность нравов среди молодежи.
— Конечно, — ответил он.
Но теперь, когда мы определяем, какие классы предметов следует или не следует говорить, давайте посмотрим, не были ли нами пропущены какие-либо предметы. Порядок обращения с богами, полубогами, героями и нижним миром уже определен.
Совершенно верно.
А что сказать о мужчинах? Это явно оставшаяся часть нашей темы.
Совершенно очевидно.
Но в настоящее время мы не в состоянии ответить на этот вопрос, мой друг.
Почему нет?
Потому что, если я не ошибаюсь, мы должны будем сказать, что о людях поэты и сказители виновны в самых серьезных искажениях, когда они говорят нам, что нечестивые люди часто бывают счастливыми, а добрые — несчастными; и эта несправедливость выгодна, когда ее не обнаруживают, но эта справедливость — это потеря одного человека и приобретение другого — эти вещи мы запретим им произносить и прикажем им петь и говорить обратное.
Конечно, — ответил он.
Но если вы признаете, что я прав в этом, то я буду утверждать, что вы подразумевали принцип, за который мы все время отстаивали.
Я согласен с твоим выводом.
То, что такие вещи можно или не следует говорить о людях, — это вопрос, который мы не можем решить, пока не выясним, что такое справедливость и насколько естественно выгодно для обладателя, независимо от того, кажется он справедливым или нет.
Совершенно верно, сказал он.
Довольно о поэтических предметах: давайте теперь поговорим о стиле; и когда это будет рассмотрено, как вопрос, так и способ будут полностью рассмотрены.
Я не понимаю, о чем вы, — сказал Адеймантус.
Тогда я должен заставить вас понять; и, возможно, я буду более понятным, если поставлю вопрос таким образом. Я полагаю, вы знаете, что вся мифология и поэзия — это повествование о событиях прошлого, настоящего или будущего?
Конечно, ответил он.
А повествование может быть простым повествованием, или имитацией, или объединением двух?
Это опять же, сказал он, я не совсем понимаю.
Боюсь, что я, должно быть, нелепый учитель, когда мне так трудно заставить себя задержать. Поэтому, как плохой оратор, я не буду рассматривать предмет целиком, а выделю фрагмент, чтобы проиллюстрировать свой смысл. Вы знаете первые строки Илиады , в которой поэт говорит, что Хрис просил Агамемнона освободить его дочь, и что Агамемнон пришел в ярость вместе с ним; после чего Хрис, потерпев неудачу, вызвал гнев Бога на ахейцев.Теперь что касается этих строк,
И помолился он всем грекам, но особенно двум сыновьям Атрея, начальникам народа,
поэт говорит от себя; он никогда не заставляет нас предполагать, что он кто-то другой. Но в дальнейшем он берет лицо Хриза, а затем делает все возможное, чтобы заставить нас поверить, что говорящий — не Гомер, а сам престарелый священник. И в этой двойной форме он изложил все повествование о событиях, которые произошли в Трое и Итаке, а также на протяжении всей Одиссеи года .
Да.
И повествование остается и в речах, которые поэт время от времени произносит, и в промежуточных отрывках?
Совершенно верно.
Но когда поэт говорит от лица другого, не можем ли мы сказать, что он уподобляет свой стиль стилю человека, который, как он сообщает вам, собирается говорить?
Конечно.
И это уподобление себя другому, посредством голоса или жеста, есть имитация человека, чей характер он принимает?
Конечно.
Тогда можно сказать, что в этом случае повествование поэта происходит путем подражания?
Совершенно верно.
Или, если поэт везде появляется и никогда не скрывает себя, тогда опять отбрасывается подражание, и его поэзия становится простым повествованием. Однако для того, чтобы я мог прояснить свое значение и чтобы вы больше не могли говорить: «Я не понимаю», я покажу, как это изменение может быть осуществлено. Если бы Гомер сказал: «Священник пришел с выкупом за свою дочь и умолял ахейцев и, прежде всего, царей»; а затем, если бы он продолжал говорить не от лица Хризеса, а от себя, слова были бы не имитацией, а простым повествованием.
Отрывок выглядел бы следующим образом (я не поэт, поэтому я роняю счетчик): «Священник пришел и помолился богам от имени греков, чтобы они могли захватить Трою и благополучно вернуться домой, но просил, чтобы они дали ему вернуть свою дочь, и взять выкуп, который он принес, и уважать Бога. Так он сказал, и другие греки почитали священника и согласились. Но Агамемнон был разгневан и велел ему уйти и не приходить снова, чтобы посох и венки Бога не были ему полезны — дочь Хрисеса не должна быть освобождена, сказал он, — она должна состариться вместе с ним в Аргосе. .А затем он сказал ему уйти и не провоцировать его, если он намеревается вернуться домой невредимым. И старик ушел в страхе и молчании, и, когда он покинул лагерь, он призвал Аполлона своими многочисленными именами, напоминая ему обо всем, что он делал, угодив ему, будь то строительство храмов или приношение жертвоприношений. приносить жертвы и молиться о том, чтобы его добрые дела были возвращены ему, и чтобы ахейцы искупили его слезы стрелами бога »- и так далее.
Таким образом, все становится простым повествованием.
Я понимаю, — сказал он.
Или вы можете предположить обратный случай — что промежуточные отрывки опущены, а диалог только оставлен.
Это также, сказал он, я понимаю; ты имеешь ввиду, например, как в трагедии.
Вы прекрасно поняли, что я имею в виду; и если я не ошибаюсь, то, что вы не могли понять раньше, теперь ясно вам, что поэзия и мифология в некоторых случаях полностью имитируют — примеры этого представлены трагедией и комедией; есть также и противоположный стиль, в котором мой поэт является единственным оратором — лучший пример этого — дифирамб; и сочетание того и другого встречается в эпосе и в некоторых других стилях поэзии.Я возьму тебя с собой?
Да, сказал он; Теперь я понимаю, что вы имели в виду.
Я попрошу вас также вспомнить, что я начал с того, что сказал, что мы закончили с предметом и можем перейти к стилю.
Да, помню.
Говоря это, я имел в виду, что мы должны прийти к пониманию относительно миметического искусства — должны ли мы позволять поэтам, рассказывая свои истории, имитировать, и если да, то полностью или частично, а если второе, то в каких частях; или следует запретить всякое подражание?
Вы имеете в виду, подозреваю, спросить, допускаются ли трагедия и комедия в нашем государстве?
Да, сказал я; но здесь может быть еще больше вопросов: я действительно еще не знаю, но куда может привести аргумент, мы идем туда.
И пойдем пойдем, сказал он.
Тогда, Адеймант, позволь мне спросить тебя, должны ли наши опекуны быть подражателями; или, скорее, разве этот вопрос не решен уже изложенным правилом, согласно которому один человек может делать хорошо только одно, а не многие; и что, если он попытается сделать много, он вообще упадет и получит большую репутацию в любом случае?
Конечно.
То же верно и для подражания; Никто не может подражать многим вещам так же хорошо, как одному?
Он не может.
Тогда вряд ли один и тот же человек сможет сыграть серьезную роль в жизни, и в то же время быть подражателем, а также подражать многим другим сторонам; ведь даже когда два вида подражания почти схожи, одни и те же люди не могут добиться успеха в обоих, как, например, авторы трагедий и комедий — разве вы только что не назвали их подражаниями?
Да, видел; и вы правы, полагая, что одни и те же люди не могут добиться успеха в обоих.
Не больше, чем они могут быть одновременно рапсодами и актерами?
Верно.
Комические и трагические актеры — не одно и то же; тем не менее, все это всего лишь имитации.
Они такие.
И человеческая природа, Адеймантус, кажется, была сотворена из еще более мелких частей и неспособна как хорошо имитировать многие вещи, так и хорошо выполнять действия, копиями которых являются подражания.
Совершенно верно, ответил он.
Если мы будем придерживаться нашего первоначального представления и иметь в виду, что наши опекуны, откладывая все остальные дела, должны полностью посвятить себя поддержанию свободы в государстве, делая это своим ремеслом и не занимаясь никакой работой, которая не с этой целью им не следует практиковать или подражать чему-либо еще; если они вообще подражают, они должны с юности и выше подражать только тем персонажам, которые подходят для их профессии — смелым, сдержанным, святым, свободным и им подобным; но они не должны изображать или уметь имитировать какой-либо вид нелиберальности или подлости, чтобы из подражания они не превратились в то, что им подражают.Разве вы никогда не замечали, как подражания, начавшиеся в ранней юности и продолжавшиеся в течение долгого времени, в конце концов перерастают в привычки и становятся второй натурой, влияя на тело, голос и разум?
Да, конечно, сказал он.
Тогда, я сказал, мы не позволим тем, о ком мы исповедуем заботу и о которых мы говорим, что они должны быть хорошими мужчинами, подражать женщине, молодой или старой, ссорящейся со своим мужем или ссорящейся и хвалящейся против боги в самом деле ее счастья, или когда она в беде, или печали, или плачет; и уж точно не тот, кто болен, любит или трудится.
Совершенно верно, сказал он.
Также они не должны изображать рабов, мужчин или женщин, выполняющих обязанности рабов?
Не должны.
И, конечно же, не плохие люди, будь то трусы или другие люди, которые делают обратное тому, что мы только что предписали, которые ругают, насмехаются или поносят друг друга в пьяном или [не] пьянстве, или которые каким-либо иным образом грешат против себя и своих соседей словом или делом, в зависимости от их поведения. Не следует также их обучать имитировать действия или речь сумасшедших или злых мужчин или женщин; ибо безумие, как и порок, нужно знать, но нельзя практиковать или имитировать.
Совершенно верно, ответил он.
Также они не могут подражать кузнецам или другим ремесленникам, гребцам, боцманам и т. П.?
Как они могут, сказал он, если им не позволено уделять внимание ни одному из этих призваний?
И не могут они подражать ржанию лошадей, мычанию быков, журчанию рек и шуму океана, грому и тому подобному?
Нет, сказал он, если безумие запрещено, они также не могут копировать поведение безумцев.
Вы имеете в виду, сказал я, если я правильно вас понимаю, что есть один стиль повествования, который может использовать по-настоящему хороший человек, когда ему есть что сказать, и что другой стиль будет использоваться человеком противоположного пола. характер и образование.
А что это за два вида? он спросил.
Предположим, — ответил я, — что справедливый и хороший человек в ходе повествования натолкнется на какое-нибудь высказывание или действие другого хорошего человека, — я могу представить, что он захочет олицетворять его и не будет стыдиться такого рода высказываний. подражание: он будет наиболее готов сыграть роль хорошего человека, когда будет действовать твердо и мудро; в меньшей степени, когда его настигла болезнь, любовь или выпивка, или когда он столкнулся с какой-либо другой катастрофой.Но когда он подойдет к персонажу, который его недостоин, он не станет его изучать; он будет презирать такого человека и примет его подобие, если вообще будет, на мгновение только тогда, когда он совершит какое-то хорошее действие; в других случаях ему будет стыдно играть роль, которую он никогда не практиковал, и он не захочет выстраивать себя по образцам более низменных; он чувствует, что использование такого искусства, если не в шутку, ниже его, и его ум противится этому.
Так я и ожидал, — ответил он.
Затем он примет такой способ повествования, который мы проиллюстрировали у Гомера, то есть его стиль будет одновременно подражательным и повествовательным; но первых будет очень мало, а вторых будет много. Ты согласен?
Конечно, сказал он; это модель, которую обязательно должен принять такой оратор.
Но есть и другой тип персонажей, которые все расскажут, и чем хуже ложь, тем беспринципнее он будет; Для него ничего не будет слишком плохо: и он будет готов подражать чему угодно, но не в шутку, а в полном серьезе и в большой компании.Как я только что сказал, он попытается изобразить раскат грома, шум ветра и града, или скрип колес и шкивов, и различные звуки флейт; трубы, трубы и всевозможные инструменты: он будет лаять, как собака, блеять, как овца, или кукарекать, как петух; все его искусство будет состоять в имитации голоса и жеста, и повествования будет очень мало.
Так, сказал он, будет его манера говорить.
Итак, это два вида стиля?
Да.
И вы согласитесь со мной, если скажете, что одно из них простое и имеет лишь незначительные изменения; и если гармония и ритм также выбраны из-за их простоты, результатом будет то, что говорящий, если он говорит правильно, всегда будет почти одинаковым по стилю, и он будет держаться в пределах единой гармонии (ибо изменения не отлично), и точно так же он будет использовать почти тот же ритм?
Это совершенно верно, сказал он.
В то время как другой требует всевозможных гармоний и всевозможных ритмов, если музыка и стиль должны соответствовать, потому что стиль имеет всевозможные изменения.
Это тоже совершенно верно, — ответил он.
И разве два стиля или смесь двух не охватывают всю поэзию и все формы выражения слов? Никто не может сказать ничего, кроме как в одном из них, или в обоих вместе.
Они включают все, сказал он.
И получим ли мы в свое Государство все три стиля или только один из двух несмешанных стилей? или вы бы включили смешанный?
Я предпочел бы признать только чистого подражателя добродетели.
Да, я сказал, Адеймантус, но смешанный стиль также очень очарователен: и действительно, пантомимика, противоположная выбранной вами, является наиболее популярным стилем среди детей и их сопровождающих, а также в мире в целом. .
Я этого не отрицаю.
Но я полагаю, вы возразите, что такой стиль не подходит для нашего государства, в котором человеческая природа не двояка и многогранна, потому что один человек играет только одну роль?
Да; совершенно неподходящий.
И именно по этой причине в нашем государстве, и только в нашем штате, мы найдем сапожника, который будет сапожником, а не лоцманом, и земледельца, который будет земледельцем, а не деревенщиной, а солдат будет солдатом. и не трейдер тоже, и во всем одинаково?
Верно, сказал он.
И поэтому, когда любой из этих джентльменов-пантомимов, которые настолько умны, что могут подражать чему угодно, придет к нам и предложит выставить себя и свои стихи, мы упадем и поклонимся ему как милому, святому и чудесному существование; но мы также должны сообщить ему, что в нашем Государстве не разрешено существовать таким, как он; закон им не позволит. Итак, когда мы помазываем его смирной и возложим ему на голову венок из шерсти, мы отправим его в другой город.Ибо мы намерены использовать для здоровья нашей души более грубого и сурового поэта или рассказчика, который будет подражать только стилю добродетелей и будет следовать тем образцам, которые мы предписывали вначале, когда начинали воспитывать наших солдат.
КНИГА X
СОКРАТ-ГЛАУКОН
[Сократ рассказывает:]
Из многих достоинств, которые я воспринимаю в порядке нашего государства, нет ничего, что, если подумать, нравится мне больше, чем правила о поэзии.
К чему вы относитесь?
К отказу от подражательной поэзии, которую, конечно, нельзя принимать; поскольку теперь я вижу гораздо яснее, что части души были различены.
Что ты имеешь в виду?
Говоря конфиденциально, потому что я не хотел бы, чтобы мои слова повторяли трагедам и остальной части подражательного племени, но я не против сказать вам; что все поэтические подражания губительны для понимания слушателей и что знание их истинной природы — единственное противоядие от них.
Объясните смысл вашего замечания.
Что ж, я вам скажу, хотя я всегда с ранней юности испытывал трепет и любовь к Гомеру, от чего даже сейчас слова дрожат на моих губах, потому что он великий капитан и учитель всей этой очаровательной трагедии. Компания; но человека не следует уважать больше, чем истина, и поэтому я буду говорить открыто.
Очень хорошо, сказал он.
Тогда послушайте меня, вернее, ответьте мне.
Задайте свой вопрос.
Подскажите, что такое имитация? потому что я действительно не знаю.
В таком случае мне следовало бы знать наверняка.
Почему нет? ибо более тусклый глаз может часто видеть что-то раньше, чем более зоркий.
Совершенно верно, сказал он; но в вашем присутствии, даже если бы у меня было какое-то смутное представление, я не смог бы набраться смелости, чтобы произнести это. Вы спросите себя?
Хорошо, тогда мы начнем расследование в своей обычной манере: всякий раз, когда у нескольких индивидуумов есть общее имя, мы предполагаем, что у них также есть соответствующая идея или форма.Вы понимаете меня?
Верю.
Возьмем любой общий пример; в мире есть кровати и столы — их много, не правда ли?
Да.
Но их всего две идеи или формы — одна идея кровати, другая — стола.
Верно.
И создатель любого из них делает кровать или стол для нашего использования в соответствии с идеей — так мы говорим в этом и подобных случаях — но ни один изобретатель не создает идеи сами: как он мог?
Невозможно.
А есть еще один художник — я хотел бы знать, что вы о нем скажете.
Кто он?
Тот, кто творец всех работ всех остальных рабочих.
Какой необычный человек!
Подожди немного, и у тебя будет больше поводов для этого. Ибо это тот, кто может делать не только сосуды всякого рода, но и растения и животных, себя и все остальное — землю и небо, и то, что на небе или под землей; он также создает богов.
Он, должно быть, волшебник и не ошибаюсь.
Ой! ты недоверчивый, да? Вы имеете в виду, что такого создателя или создателя не существует, или что в одном смысле может быть создатель всех этих вещей, а в другом — нет? Видите ли вы, что есть способ сделать их все самостоятельно?
Каким образом?
Достаточно простой способ; или, скорее, есть много способов, которыми этот подвиг может быть выполнен быстро и легко, не быстрее, чем поворот зеркала по кругу — достаточно скоро вы сделаете солнце и небеса, землю, себя и других животных и растения, и все остальное, о чем мы только что говорили, в зеркале.
Да, сказал он; но это будет только видимость.
Очень хорошо, я сказал, теперь вы подходите к делу. И художник тоже, как я понимаю, такой же другой — создатель внешнего вида, не так ли?
Конечно.
Но тогда, я полагаю, вы скажете, что то, что он создает, не соответствует действительности. И все же есть смысл, в котором художник тоже создает кровать?
Да, сказал он, но не настоящая кровать.
А производитель кровати? Разве вы не говорили, что он тоже творит не идею, которая, на наш взгляд, составляет суть кровати, а только конкретную кровать?
Да, знал.
Тогда, если он не создает то, что существует, он не может создавать истинное существование, а только некое подобие существования; и если бы кто-нибудь сказал, что работа изготовителя кровати или любого другого рабочего существует на самом деле, вряд ли можно было бы предположить, что он говорит правду.
Во всяком случае, ответил он, философы сказали бы, что он говорил неправду.
Неудивительно, что и его работа — нечеткое выражение истины.
Неудивительно.
Предположим теперь, что в свете только что предложенных примеров мы спросим, кто этот подражатель?
Пожалуйста.
Итак, вот три ложа: одна, существующая в природе, созданная Богом, как я думаю, мы можем сказать — ибо никто другой не может быть создателем?
№
Есть еще какая работа плотника?
Да.
А работа маляра третья?
Да.
Кровати бывают трех видов, и есть три художника, которые ими руководят: Бог, создатель кровати, и художник?
Да, их три.
Бог, по своему выбору или по необходимости, сделал одну кровать в природе и только одну; Две или более таких идеальных кроватей никогда не были и никогда не будут сделаны Богом.
Почему?
Потому что, даже если бы Он сделал только две, за ними все равно бы появилась третья, которая была бы у них обоих по их идее, и это была бы идеальная кровать и две другие.
Совершенно верно, сказал он.
Бог знал это, и Он хотел быть настоящим изготовителем настоящей кровати, а не конкретным изготовителем конкретной кровати, и поэтому Он создал кровать, которая по сути и по своей природе является единственной.
Так мы полагаем.
Должны ли мы тогда говорить о Нем как о естественном авторе или создателе постели?
Да, ответил он; поскольку естественным процессом творения. Он автор этого и всего остального.
А что мы скажем о плотнике: не он ли также и изготовитель постели?
Да.
Но вы бы назвали художника творцом и творцом?
Конечно, нет.
Но если он не творец, то что он по отношению к кровати?
Я думаю, сказал он, мы можем справедливо назвать его подражателем тому, что делают другие.
Хорошо, сказал я; Тогда вы называете подражателем третьего по происхождению от натуры?
Конечно, сказал он.
А трагический поэт — подражатель, и поэтому, как и все подражатели, он трижды удален от царя и от истины?
Похоже, так оно и есть.
Тогда по поводу имитатора договорились. А как же художник? Я хотел бы знать, можно ли считать, что он имитирует то, что изначально существует в природе, или только творения художников?
Последний.
Как они есть или как выглядят? Вам еще предстоит это определить.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, что вы можете смотреть на кровать с разных точек зрения, наклонно, прямо или с любой другой точки зрения, и кровать будет казаться другой, но в действительности нет никакой разницы. И то же самое во всем.
Да, сказал он, разница только кажущаяся.
Теперь позвольте мне задать вам еще один вопрос: какое искусство живописи призвано быть — имитацией вещей такими, какие они есть или как они кажутся — внешнего вида или реальности?
Внешности.
Тогда подражатель, как я сказал, далек от истины и может делать все, потому что он слегка касается их небольшой части, а эта часть является образом. Например: Художник напишет сапожника, плотника или любого другого художника, хотя он ничего не знает об их искусстве; и, если он хороший художник, он может обмануть детей или простых людей, когда он покажет им свою фотографию плотника на расстоянии, и они будут думать, что смотрят на настоящего плотника.
Конечно.
И всякий раз, когда кто-либо сообщает нам, что он нашел человека, знающего все искусства и все остальное, что известно кому-либо, и каждую вещь с большей степенью точности, чем любой другой человек, — кто бы ни сказал нам это, я думаю, что мы может только представить себя простым существом, которое, вероятно, было обмануто каким-то волшебником или актером, которого он встретил и которого он считал всезнающим, потому что он сам был неспособен анализировать природу знания, невежества и подражания.
Совершенно верно.
Итак, когда мы слышим людей, говорящих, что трагики и Гомер, стоящий во главе их, знают все искусства и все человеческое, добродетель и порок, а также божественное, потому что хороший поэт не может хорошо сочинять если он не знает своего предмета, и что тот, кто не имеет этого знания, никогда не может быть поэтом, мы должны подумать, не может ли здесь быть подобной иллюзии. Возможно, они натолкнулись на подражателей и были ими обмануты; Возможно, они не вспомнили, когда увидели свои дела, что это всего лишь имитации, трижды удаленные от истины, и их легко можно было сделать без какого-либо знания истины, потому что они всего лишь видимости, а не реальности? Или в конце концов, они могут быть правы, и поэты действительно знают то, о чем, как многим кажется, так хорошо говорят?
Этот вопрос, по его словам, следует обязательно рассмотреть.
Как вы думаете, если бы человек мог создавать как оригинал, так и изображение, он бы серьезно посвятил себя созданию изображений? Позволит ли он подражанию стать главным принципом его жизни, как будто в нем нет ничего более высокого?
Я бы сказал, что нет.
Настоящий художник, знающий, что он имитирует, будет интересоваться реалиями, а не подражаниями; и хотел бы оставить в качестве памятников о себе многих и справедливых трудах; и, вместо того, чтобы быть автором восхвалений, он предпочел бы быть их темой.
Да, сказал он, это будет для него источником гораздо большей чести и выгоды.
Тогда, сказал я, мы должны задать вопрос Гомеру; не о медицине или каком-либо из искусств, к которым его стихи относятся лишь случайно: мы не собираемся спрашивать ни его, ни любого другого поэта, лечил ли он таких пациентов, как Асклепий, или оставил после себя медицинскую школу, такую как Асклепиады были, или он говорит только о медицине и других искусствах из вторых рук; но мы имеем право знать о военной тактике, политике, образовании, которые являются главнейшими и благороднейшими темами его стихов, и мы можем справедливо спросить его о них.«Друг Гомер, — тогда мы говорим ему, — если ты только на втором уровне, отстраненном от истины в том, что ты говоришь о добродетели, а не на третьем — не создатель имиджа или имитатор — и если ты способен различить, что занятия делают людей лучше или хуже в частной или общественной жизни, расскажите нам, какое государство когда-либо лучше управлялось с вашей помощью? Хороший порядок в Лакедемоне обязан Ликургу, и многие другие города, большие и малые, также получили пользу от других; но кто сказал, что вы были для них хорошим законодателем и принесли им пользу? Италия и Сицилия гордятся Харондасом, и среди нас есть Солон; но какой город может что-то сказать о тебе? »Есть ли город, который он мог бы назвать?
Думаю, что нет, — сказал Главкон; даже сами Гомериды не претендуют на то, чтобы он был законодателем.
Хорошо, но есть ли какая-нибудь война, которая была успешно проведена им или с помощью его советников, когда он был жив?
Нет.
Или есть ли какие-нибудь его изобретения, применимые к искусству или к человеческой жизни, такие как Фалес Милезиец или Анахарсис Скиф, и другие изобретательные люди, которые приписываются ему?
Ничего подобного нет.
Но, если Гомер никогда не занимался общественной деятельностью, был ли он в частном порядке проводником или учителем? Были ли у него при жизни друзья, которые любили общаться с ним и передали потомкам гомеровский образ жизни, такой, какой был установлен Пифагором, которого так любили за свою мудрость и чьи последователи по сей день славятся своей мудростью. орден, названный его именем?
Ничего подобного о нем не записано.Несомненно, Сократ, Креофил, товарищ Гомера, это дитя плоти, чье имя всегда заставляет нас смеяться, могло бы быть более справедливо высмеянным за его глупость, если бы, как сказано, Гомер был сильно пренебрежен им и другими в его собственном понимании. день когда он был жив?
Да, ответил я, это традиция. Но можете ли вы представить, Главкон, что, если бы Гомер действительно смог обучать и улучшать человечество — если бы он обладал знаниями, а не был простым подражателем, — вы можете себе представить, я говорю, что у него не было бы много последователей, и он был бы почитаемые и любимые ими? Протагору из Абдеры, Продику из Кеоса и множеству других достаточно только шептать своим современникам: «Вы никогда не сможете управлять ни своим собственным домом, ни своим собственным государством, пока не назначите нас своими министрами просвещения». — и это их изобретательное устройство так заставляет их любить себя, что их товарищи почти несут их на плечах.И возможно ли, чтобы современники Гомера или Гесиода позволили любому из них выступать в роли рапсодов, если бы они действительно могли сделать человечество добродетельным? Разве они не захотели бы расстаться с ними так же, как с золотом, и не заставили бы их оставаться с ними дома? Или, если бы учитель не остался, тогда ученики следовали бы за ним повсюду, пока не получили бы достаточного образования?
Да, Сократ, я думаю, это совершенно верно.
Тогда мы не должны сделать вывод, что все эти поэтические личности, начиная с Гомера, всего лишь подражатели; они копируют образы добродетели и тому подобное, но истины они никогда не достигают? Поэт подобен художнику, который, как мы уже заметили, сделает подобие сапожника, хотя ничего не понимает в брусчатке; и его картина достаточно хороша для тех, кто знает не больше, чем он, и судит только по цветам и фигурам.
Совершенно верно.
Подобным образом можно сказать, что поэт своими словами и фразами наложил краски на разные искусства, сам понимая их природу настолько, чтобы подражать им; и другие люди, столь же невежественные, как он сам, и судящие только по его словам, воображают, что если он говорит о брусчатке, или о военной тактике, или о чем-то еще, размеренно, гармонично и ритмично, он говорит очень хорошо — например, это сладкое влияние, которое мелодия и ритм имеют от природы.И я думаю, что вы, должно быть, снова и снова наблюдали, как плохо выглядят сказки поэтов, когда они лишены красок, накладываемых музыкой, и рассказаны простой прозой.
Да, сказал он.
Они подобны лицам, которые никогда не были по-настоящему красивыми, а только цветущими; а теперь цвет молодости ушел от них?
Совершенно верно.
Вот еще один момент: подражатель или создатель изображения ничего не знает об истинном существовании; он знает только внешность.разве я не права?
Да.
Тогда давайте иметь ясное понимание и не довольствоваться половиной объяснения.
Продолжить.
Про маляра мы говорим, что он распишет поводья, а он немного распишет?
Да.
А рабочий в коже и латуни сделает их?
Конечно.
Но знает ли художник правильную форму удила и поводья? Нет, вряд ли даже рабочие из латуни и кожи, которые их делают; только всадник, который умеет ими пользоваться — он знает их правильную форму.
Совершенно верно.
И не можем ли мы сказать одно и то же обо всем?
Что?
Что есть три искусства, которые касаются всех вещей: одно использует, другое создает, третье имитирует?
Да.
И совершенство, красота или истина каждой структуры, одушевленной или неодушевленной, и каждого действия человека зависит от того, для чего природа или художник предназначали их.
Верно.
Тогда пользователь их должен иметь наибольший опыт их использования, и он должен указать создателю хорошие или плохие качества, которые развиваются при использовании; например, флейтист скажет флейтисту, какая из его флейт подходит исполнителю; он скажет ему, как он должен их делать, а другой будет выполнять его инструкции?
Конечно.
Один знает и поэтому авторитетно говорит о достоинствах и недостатках флейт, в то время как другой, доверяя ему, будет делать то, что он ему говорит?
Верно.
Инструмент тот же самый, но о его совершенстве или плохом качестве производитель может только прийти к правильному убеждению; и это он получит от того, кто знает, разговаривая с ним и будучи вынужденным слышать то, что он говорит, тогда как пользователь будет знать?
Верно.
Но будет ли у подражателя то же самое? Узнает ли он на практике, правильный или красивый его рисунок? Или он будет иметь правильное мнение из-за того, что его заставят общаться с другим человеком, который знает и дает ему инструкции о том, что ему следует рисовать?
Ни то, ни другое.
Тогда он будет иметь истинное мнение не больше, чем он будет знать о добре или зле своих подражаний?
Полагаю, что нет.
Художник-подражатель будет в блестящем состоянии осведомленности о своих творениях?
Нет, как раз наоборот.
И все же он будет продолжать подражать, не зная, что делает вещь хорошей или плохой, и, следовательно, можно ожидать, что он будет подражать только тому, что кажется невежественной толпе добрым?
Именно так.
Таким образом, мы довольно хорошо согласны с тем, что подражатель не знает, чего стоит упомянуть, о том, что он имитирует. Подражание — это всего лишь игра или спорт, а поэты-трагедии, пишут ли они ямбиком или героическими стихами, в высшей степени подражатели?
Совершенно верно.
А теперь скажите мне, заклинаю вас, разве мы не показали, что подражание связано с тем, что трижды удалено от истины?
Конечно.
А какой способности в человеке адресовано подражание?
Что ты имеешь в виду?
Объясню: тело, которое велико, если смотреть вблизи, кажется маленьким, если смотреть на расстоянии?
Верно.
И тот же объект кажется прямым, если смотреть на него из воды, и кривым, когда в воде; и вогнутая становится выпуклой из-за иллюзии о цветах, которым подвержено зрение. Таким образом, внутри нас обнаруживается всякая путаница; и это та слабость человеческого разума, на которую накладывается искусство колдовства и обмана с помощью света и тени и других изобретательных приемов, оказывающих на нас влияние, как магия.
Верно.
И искусства измерения, исчисления и взвешивания приходят на помощь человеческому разуму — в этом их красота — и кажущееся большее или меньшее, или большее или более тяжелое, больше не господствует над нами, но уступает место перед расчет и мера и вес?
Совершенно верно.
И это, конечно, должно быть работой расчетливого и рационального принципа в душе.
Конечно.
И когда этот принцип измеряет и удостоверяет, что некоторые вещи равны, или что некоторые из них больше или меньше других, возникает очевидное противоречие?
Верно.
Но разве мы не говорили, что такое противоречие [в] одной и той же способности не может иметь противоположных мнений в одно и то же время об одном и том же?
Совершенно верно.
Тогда та часть души, которая имеет мнение, противоположное мере, не совпадает с той, которая имеет мнение в соответствии с мерой?
Верно.
А лучшая часть души, вероятно, будет тем, что доверяет измерению и расчету?
Конечно.
А то, что им противопоставляется, является одним из низших принципов души?
Без сомнения.
Это был тот вывод, к которому я стремился прийти, когда сказал, что живопись или рисунок и имитация в целом, когда они делают свою собственную работу, далеки от истины, и товарищи, друзья и соратники принципа внутри нас что в равной степени удалено от разума и что у них нет истинной или здоровой цели.
Совершенно верно.
Искусство подражания — это низший, который женится на низшем и имеет низшее потомство.
Совершенно верно.
И ограничивается ли это только зрением или распространяется также и на слух, фактически относясь к тому, что мы называем поэзией?
Наверное, то же самое можно сказать и о поэзии.
Не полагайтесь, сказал я, на вероятность, выведенную из аналогии с живописью; но давайте исследуем дальше и посмотрим, хороша или плоха способность, с которой связано поэтическое подражание.
Во что бы то ни стало.
Мы можем сформулировать вопрос так: «Имитация имитирует действия людей, добровольные или непроизвольные, в результате которых, как они думают, последовал хороший или плохой результат, и они соответственно радуются или печалятся. Есть еще что-нибудь?
Нет, больше ничего нет.
Но во всем этом разнообразии обстоятельств человек находится в единстве с самим собой — или, скорее, как в случае зрения в его мнениях об одних и тех же вещах были путаница и противоречие, так что и здесь в его жизни нет раздоров и противоречий. ? Хотя мне вряд ли нужно снова ставить этот вопрос, потому что я помню, что все это уже было допущено; и душа была признана нами наполненной этими и десятью тысячами подобных противоположностей, происходящих в один и тот же момент?
И мы были правы, — сказал он.
Да, сказал я, пока мы были правы; но было упущение, которое теперь необходимо восполнить.
Что было упущением?
Разве мы не говорили, что хороший человек, который имеет несчастье потерять своего сына или что-нибудь еще, что ему дороже, понесет потерю с большей невозмутимостью, чем другой?
Да.
Но не будет ли у него печали, или мы скажем, что, хотя он не может удержаться от печали, он смягчит свою печаль?
Последнее, по его словам, более верное утверждение.
Скажите мне: будет ли он с большей вероятностью бороться и сопротивляться своей печали, когда его видят равные ему, или когда он один?
Будет очень важно, увидят его или нет.
Когда он будет один, он не прочь будет сказать или сделать много вещей, которые ему было бы стыдно, если бы кто-нибудь услышал или увидел, что он делает?
Верно.
Есть ли в нем принцип закона и разума, который заставляет его сопротивляться, а также чувство своего несчастья, которое заставляет его потакать своей печали?
Верно.
Но когда человека тянут в двух противоположных направлениях к одному и тому же объекту и от него, это, как мы утверждаем, обязательно подразумевает в нем два различных принципа?
Конечно.
Кто из них готов следовать указаниям закона?
Что ты имеешь в виду?
Закон гласит, что лучше всего быть терпеливыми в условиях страдания, и что мы не должны поддаваться нетерпению, поскольку неизвестно, добро это или зло; и нетерпением ничего не добьешься; еще и потому, что ни одна человеческая вещь не имеет серьезного значения, и горе стоит на пути того, что в данный момент наиболее необходимо.
Что требуется больше всего? он спросил.
Что мы должны посоветоваться о том, что произошло, и, когда кости брошены, упорядочить наши дела так, как считает разум; не, как дети, которые упали, удерживать пораженную часть и тратить время на то, чтобы поднять вой, но всегда приучать душу немедленно применять лекарство, поднимая больное и упавшее, изгоняя крик печали искусством врачевания.
Да, сказал он, это верный способ противостоять атакам удачи.
Да, сказал я; и готов ли высший принцип последовать этому внушению разума?
Понятно.
А другой принцип, который заставляет нас вспоминать о наших бедах и сетовать и никогда не может насытиться их недостатком, мы можем назвать иррациональным, бесполезным и трусливым?
Действительно, можем.
И разве последний — я имею в виду бунтарский принцип — не дает великого разнообразия материалов для подражания? В то время как мудрый и спокойный темперамент, всегда почти уравновешенный, нелегко подражать или ценить, когда им подражают, особенно на публичном фестивале, когда в театре собирается беспорядочная толпа.Потому что представленное чувство — то, к которому они незнакомы.
Конечно.
Значит, подражательный поэт, стремящийся стать популярным, по природе не создан, и его искусство не предназначено для того, чтобы доставить удовольствие или повлиять на принципы в душе; но он предпочтет страстный и вспыльчивый нрав, которому легко подражать?
Понятно.
И теперь мы можем справедливо взять его и поставить рядом с художником, потому что он похож на него в двух отношениях: во-первых, в том, что его творения имеют меньшую степень правдивости — в этом, я говорю, он похож на него; и он также похож на него в том, что касается низшей части души; и поэтому мы будем правы, отказавшись принять его в упорядоченное состояние, потому что он пробуждает, питает и укрепляет чувства и ослабляет разум.Как в городе, когда злу позволено иметь власть, а добро убрано с пути, так и в душе человека, как мы утверждаем, поэт-подражатель насаждает дурную конституцию, поскольку он потакает иррациональной природе, которая не имеет различение большего и меньшего, но думает об одном и том же, в одно время великое, а в другое — маленькое — он создает образы и очень далек от истины.
Совершенно верно.
Но мы еще не выдвинули самого серьезного аргумента в нашем обвинении: — сила, которую имеет поэзия причинять вред даже добру (а таких очень немногих, кто не пострадал), несомненно, ужасна?
Да, конечно, если эффект такой, как вы говорите.
Слушайте и судите: Лучшие из нас, как я понимаю, когда мы слушаем отрывок из Гомера или одного из трагиков, в котором он представляет какого-то жалкого героя, излагающего свои печали в длинной речи или плачущем, и ударяя его в грудь — лучшие из нас, знаете ли, с удовольствием уступают место сочувствию и пребывают в восторге от превосходства поэта, который больше всего возбуждает наши чувства.
Да, конечно знаю.
Но когда с нами случается какая-то наша собственная печаль, тогда вы можете заметить, что мы гордимся противоположным качеством — мы хотели бы быть спокойными и терпеливыми; это мужская часть, а другая часть, которая доставила нам удовольствие при чтении, теперь считается частью женщины.
Совершенно верно, сказал он.
Можем ли мы быть правы, восхваляя и восхищаясь тем, кто делает то, что любой из нас возненавидел бы и стыдился бы в своей собственной персоне?
Нет, сказал он, это, конечно, неразумно.
Нет, сказал я, с одной точки зрения вполне разумно.
Какая точка зрения?
Если вы примите во внимание, сказал я, что, когда мы в несчастье, мы чувствуем естественный голод и желание облегчить нашу печаль плачем и плачем, и что это чувство, которое сдерживается в наших собственных бедствиях, удовлетворяется и восхищается поэтами; лучшая природа в каждом из нас, недостаточно обученных разумом или привычкой, позволяет сочувствующему элементу вырваться на свободу, потому что горе принадлежит другому; и зритель воображает, что не может быть позора для себя в том, чтобы восхвалять и жалеть любого, кто приходит, рассказывая ему, какой он хороший человек, и поднимает шум из-за его проблем; он думает, что удовольствие — это приобретение, и почему он должен быть высокомерным и потерять это и стихотворение тоже? Мало кто когда-либо задумывается, как я могу себе представить, что зло других людей передается им самим.И поэтому чувство печали, которое набирает силу при виде чужих несчастий, с трудом подавляется в наших собственных.
Какая правда!
И разве не то же самое и с смешным? Есть шутки, которые вам было бы стыдно шутить самому, и тем не менее, когда вы их слышите на сцене комиксов или даже наедине, они вас очень забавляют и нисколько не раздражает их неприличность; жалость повторяется: в человеческой природе есть принцип, который склонен вызывать смех, и этот принцип, который вы когда-то сдерживали рассудком, потому что боялись, что вас сочтут шутом, теперь снова раскрывается; и, стимулировав смехотворную способность в театре, вы бессознательно предали себя самому себе, чтобы сыграть комического поэта дома.
Совершенно верно, сказал он.
То же самое можно сказать о вожделении, гневе и всех других привязанностях, о желании, боли и удовольствии, которые считаются неотделимыми от всякого действия — во всех них поэзия питает и подпитывает страсти, а не иссушает их; она позволяет им править, хотя их следует контролировать, если человечество когда-либо хочет расти в счастье и добродетели.
Я не могу этого отрицать.
Поэтому, Главкон, сказал я, всякий раз, когда вы встречаетесь с кем-нибудь из восхваляющих Гомера, заявляющего, что он был наставником Эллады, и что он полезен для образования и упорядочивания человеческих вещей, и что вы должны принять его. снова и снова, узнавая его и регулируя всю свою жизнь в соответствии с ним, мы можем любить и уважать тех, кто говорит эти вещи — они отличные люди, насколько их свет простирается; и мы готовы признать, что Гомер — величайший из поэтов и первый из авторов трагедий; но мы должны оставаться твердыми в нашей убежденности в том, что гимны богам и восхваление знаменитых людей — единственная поэзия, которую следует допустить в наше государство.Ибо, если вы выйдете за рамки этого и позволите сладкой музе войти, будь то в эпическом или лирическом стихе, не закон и разум человечества, которые по общему согласию когда-либо считались лучшими, но удовольствие и боль будут правителями в нашем государстве. .
Это совершенно верно, сказал он.
И теперь, когда мы вернулись к теме поэзии, пусть это наша защита послужит, чтобы показать разумность нашего прежнего суждения о том, что мы удалили из нашего Государства искусство, имеющее тенденции, которые мы описали; по причине сдерживала нас.Но чтобы она могла приписать нам любую резкость или невежливость, давайте скажем ей, что между философией и поэзией существует давняя ссора; этому есть много доказательств, таких как поговорка о «тявкающей собаке, воющей на своего господина», или об одном «сильном в пустом разговоре глупцов», и о «толпе мудрецов, обходящих Зевса», и о «тонких мыслителях». кто же в конце концов нищие »; и есть бесчисленное множество других признаков древней вражды между ними. Несмотря на это, позвольте нам заверить нашу милую подругу и сестринское искусство подражания, что, если она только докажет, что ее титул существует в хорошо упорядоченном состоянии, мы будем рады принять ее — мы очень хорошо осознаем ее очарование; но мы не можем по этой причине предать правду.Осмелюсь сказать, Главкон, что вы очарованы ею не меньше меня, особенно когда она появляется у Гомера?
Да, действительно, я очень очарован.
Могу ли я предложить, чтобы ей разрешили вернуться из ссылки, но только при одном условии — чтобы она защищала себя лирическими или каким-либо другим способом?
Конечно.
И мы можем также предоставить тем из ее защитников, которые любят поэзию, но не поэтам, разрешение говорить прозой от ее имени: пусть они покажут не только, что она приятна, но и полезна для государств и для человеческой жизни, и мы будем слушать в добром духе; ибо, если это можно будет доказать, мы, несомненно, выиграем — я имею в виду, если в поэзии есть польза не только для удовольствия, но и для удовольствия?
Конечно, сказал он, мы выиграем.
Если ее защита не срабатывает, тогда, мой дорогой друг, как и другие люди, которые чем-то увлечены, но сдерживают себя, когда думают, что их желания противоречат их интересам, мы тоже должны, подобно влюбленным, отказаться от нее. , правда, не без борьбы. Мы тоже вдохновляемся той любовью к поэзии, которую внушило нам образование благородных государств, и поэтому мы хотим, чтобы она предстала в своем лучшем и истинном виде; но до тех пор, пока она не сможет защитить себя, этот наш аргумент будет для нас очарованием, которое мы будем повторять про себя, пока мы слушаем ее звуки; чтобы мы не впали в детскую любовь к ней, которая пленила многих.Во всяком случае, мы хорошо понимаем, что поэзия, будучи такой, как мы описали, не должна рассматриваться всерьез как достижение истины; и тот, кто слушает ее, опасаясь за безопасность города внутри него, должен быть настороже против ее соблазнов и сделать наши слова своим законом.
Да, сказал он, я полностью с вами согласен.
Да, сказал я, мой дорогой Главкон, ибо на карту поставлено большое значение, большее, чем кажется, должен ли человек быть хорошим или плохим. И какая польза будет для человека, если под влиянием чести, денег или власти, да, или под азартом поэзии он пренебрегает справедливостью и добродетелью?
Да, сказал он; Этот аргумент убедил меня, как и любого другого.
I & V149_Cuerpo.indd
% PDF-1.6 % 1 0 объект > эндобдж 2 0 obj > поток 2012-10-18T19: 43: 32-05: 002012-10-18T19: 43: 32-05: 002012-10-18T19: 43: 32-05: 00 Приложение Adobe InDesign CS5 (7.0.4) / pdf
Кейптаун будет обжаловать «опасное» решение о земле — Платон
Мэр Кейптауна Дэн Платон во вторник заявил, что город подаст апелляцию на постановление высокого суда, запрещающее городу вывоз земель захватчиков с государственных земель, поскольку это создает опасный правовой прецедент, который может подорвать права собственности.
«Как мэр, я сегодня дал указание юридической группе города Кейптауна обжаловать постановление Высокого суда Западного Кейптауна о наложении запрета, лишающего городские права защищать собственность от вторжения на землю.«
Платон отметил, что истцы, Южноафриканская комиссия по правам человека (SAHRC) и оппозиционная организация «Борцы за экономическую свободу», прямо добивались принятия постановления, которое, по сути, не позволяет землевладельцам прибегать к ответным мерам по разграблению.
Эта часть их ходатайства будет рассмотрена во второй части решения суда, которая должна быть вынесена в октябре.
Во вторник судья Ясмин Меер подтвердила, что городу и его подразделению по борьбе с наземным вторжением было запрещено сносить или выселять кого-либо из любого жилья, пока действовало национальное состояние бедствия в Южной Африке, связанное с пандемией Covid-19, если только они получил суд.
Если должностные лица получили постановление суда, они должны были действовать таким образом, чтобы защитить достоинство тех, чьи жилища были снесены.
Городские власти утверждали, что во время карантина из-за коронавируса были снесены только незанятые постройки, но суд раскритиковал муниципалитет за то, что он позволил своим чиновникам определять, заселены ли жилища или нет, не более чем на виду.
Меер сказал, что это равносильно тому, что городские власти заседают в качестве судей в своем собственном деле и позволяют им действовать произвольно и несправедливо.
Платон сказал, что городу пришлось пережить беспрецедентную волну вторжений на сушу во время блокировки.
«С 1 июля городские усилия по охране земель привели к сносу более 55 000 незаконных построек примерно в 30 различных частях метро. Было зарегистрировано более 100 отдельных случаев вторжения на землю».
Он сказал, что городу приходилось противостоять вторжению на землю, чтобы поддерживать верховенство закона и защищать землю в целях оказания услуг.
«Предоставление запрета, запрещающего городским властям проводить какие-либо контрразрушительные действия для защиты государственной земли без постановления суда, выходит далеко за рамки того, что разрешено Конституцией и Законом о предотвращении незаконного выселения и незаконного захвата земли», — Платон сказал.
Это опасный прецедент для всех землевладельцев. Если не оспаривать этот запрет, землевладельцы практически не смогут защитить свою собственность от незаконного захвата и воспрепятствовать людям создавать дома, пусть и незаконно, на чужой собственности.
Платон сказал, что, если заявителям удастся добиться запрета, предотвращающего разграбление, это окажет влияние на земельные права за пределами Кейптауна для остальной части страны.
SAHRC и Борцы за экономическую свободу обратились в суд после спорного выселения Булелани Колани из его хижины в Хайелитше в июле, когда он был раздет.
Управляющая страсть: эротика государственного управления в платонической политической философии
Книга Ньюэлла дает отчетливое проницательное прочтение рассматриваемых диалогов. Его книга изобилует проницательными политическими, философскими и особенно психологическими наблюдениями.— The Review of Politics
Глубокое исследование платонической политической философии и резко стимулирующая интерпретация основных платоновских диалогов.
— Томас Пэнгл, Университет Торонто
Ruling Passion — это мастерское прочтение Платона, а также самый сложный и детальный анализ в наши дни политических амбиций и возникающих при этом теоретических проблем. В образе Калликла в «Горгиасе» Ньюэлл запечатлелись идеализм и эгоизм, переплетенные с политическими амбициями.Он показывает, что их глубокая связь проливает резкий, но разоблачающий свет как на эрос Симпозиума, так и на трехстороннюю душу в Республике. Такое изображение «проблемы Калликла» заслуживает того, чтобы преследовать всех, кто думает по этим темам в течение следующего десятилетия или около того.
— Генри Игера
Новички и эксперты могут многому научиться из оригинального и глубоко проницательного анализа Ньюэлла. Подобно тому, как Сократ надевает прекрасную маскировку Диотимы или выставляет напоказ прекрасные Образы философии перед своими собеседниками, апеллируя к их стремлению к целостности, так и мастерское изложение Ньюэлла философски управляемой государственной политики апеллирует к нашему желанию узнать, что на самом деле может означать такой образ жизни. повлечь за собой.
— Перспективы политологии
Перед нами одна из лучших книг о Платоне, появившихся за последние годы.
– Стэнли Розен, Университет Южной Калифорнии ; Обзор американской политической науки
Ньюэлл написал прекрасное исследование для интерпретации. Прозрачная проза Ньюэлла доставляет интеллектуальное удовольствие читать. Его собственные проницательные фразы и богатый словарный запас свидетельствуют о драматических нюансах диалогов на каждом этапе.
— Religious Studies Review
Ньюэлл имеет четкое представление о своих вопросах и своей структуре.
— Канадский журнал политических наук
Интерпретации Ньюэлла известного текста четко сформулированы и заставляют задуматься. На страницах Ньюэлла выделяется свежее прочтение диалогов. Надо быть великим за книгу, которая подталкивает нас к границам текстов Платона.
— Philosophy in Review
Акцент Ньюэлла на связи между тремя диалогами и его глубокие раскопки смысла и контроля изначального и трансцендентного стремления вознаградят внимательного и терпеливого читателя.
— Политическая теория
Платон как критический теоретик | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама
Можно ли сказать что-нибудь новое о «Республике » Платона? Можно ли извлечь какой-то оригинальный и своевременный вклад из работы, которая оказала такое глубокое влияние на западную философию с момента ее создания? В этом свете любое новое исследование Платона Республика покажется смелым и устрашающим предприятием.Самая большая заслуга книги Таккара состоит в том, что она предлагает интерпретацию Платона Republic , оригинальную как с экзегетической, так и с теоретической точки зрения. Действительно, Таккар стремится представить современную мысль, и в частности — хотя и не только — современную политическую теорию, с полной платонической точкой зрения на роль идеалов, на то, что мы можем требовать от граждан и общественной философии.
Короче говоря, такая книга заслуживает похвалы по ряду причин: за ее дерзость, за ее несколько грандиозный масштаб, за то, что она является прекрасным примером классического подхода к философии, в котором великие классические деятели служат моделью для современного теоретизирования, а также за ее выдающиеся способности. способность решать иногда технические и детальные дебаты в соответствующих областях (классика и политическая теория), в то же время вовлекая неспециализированного читателя, задавая и отвечая на фундаментальные политические и философские вопросы, например, касающиеся роли философии, связь между правительством и знанием, функция идеалов и идея критической теории.
Книга состоит из двух частей. Первая представляет собой комплексную реконструкцию Republic и, следовательно, представляет собой внутреннюю экзегезу. Во второй части предлагаемая интерпретация затрагивает три современные проблемы: понятие исторической возможности и роль нормативных идеалов; идея философствования как роль рефлексивного гражданства; и возможность критики сбоев в работе современного капитализма.
Первая глава посвящена реконструкции того, что составляет философию с точки зрения Платона.Это влечет за собой анализ известной теории форм. Таккар интерпретирует Формы как другой аспект реальности, а не как другую реальность; то есть он рассматривает их как принципы единства и нормативные функции вещей. Это примиряет компетентность выдающихся философов (знание форм) с утверждением, что они должны править городом. Вторая глава разъясняет деятельность философов как правителей, а именно как стражей города и душ горожан. Третья глава представляет собой подробную реконструкцию того, как на практике философы могли управлять справедливым городом.По словам Таккара, они будут делать это, создавая множество идеалов и прекрасных парадигм , которые могут служить ориентирами — как конкретное моделирование города, так и воображаемые образцы — для жизни людей. Эта деятельность далее объясняется в главе 4, где Таккар помещает философов в неидеальные города и показывает, как они могут использовать мифы для ориентации персонажей горожан.
Вторая часть начинается с пятой главы. Здесь Таккар обрисовывает идею возможности, которая делает смысл практичности идеалов и отличает их от невозможных утопий.В шестой главе Таккар обрисовывает в общих чертах идеал философов-граждан как людей, занятых формированием персонажей вокруг представления о хорошей жизни. Таккар утверждает, что, несмотря на патернализм и элитарность Платона, такая деятельность может быть совместима с нашими либеральными обществами. В седьмой главе Таккар использует платоновскую критику зарабатывания денег и переосмысливает ее в свете Марксова теории капитализма. Идея критической теории здесь полностью очерчена как деятельность по критике структурной манеры, в которой капитализм представляет собой неисправную систему, в которой первоначальная цель деятельности ставится на службу накоплению капитала.
Теперь я хотел бы резюмировать достоинства книги Таккара. Самый важный вклад заключается в его стойкой и тщательной защите роли идеалов и идеальной теории. Оригинальность вклада Таккара заключается в отстаивании идеалов и идеальной теории как необходимых компонентов обновленной критической теории . Это примечательно, потому что марксистские и постструктуралистские версии критической теории часто отвергали идеалы и нормативное теоретизирование как скрытую форму идеологии.Напротив, Таккар объединяет Платона и Маркса, так сказать, с целью заставить идеальную теорию работать в конкретных социальных условиях и произвести социальную критику в свете идеалов. Таккар также выбирает соответствующий объект анализа: действительно, он фокусируется на платоническом воззрении , , а именно на «способе мышления о мире» (стр. 32). Таким образом, Платон вступает в диалог с Ролзом и Марксом, не сводя их к простым упрощенным фигурам и не реализуя их мысли неправильным образом.В этом вопросе и обращаясь конкретно к интерпретации Платона, Таккар действительно стремится актуализировать Платона, поскольку он хочет продемонстрировать, как платонический взгляд может иметь смысл в наших обществах, несмотря на огромные различия между контекстами и ценностными обязательствами. При этом, конечно, Таккар не считает Платона либералом или демократом. Оригинальность его интерпретации заключается в том, что он стремится раскрыть возможный вклад Платона в наше социальное мышление, не скрывая иногда тревожных политических аспектов республики .Действительно, после нападок Поппера на Платона как , отца тоталитарной мысли, многие недавние интерпретации имели тенденцию либо минимизировать разницу между нормативным содержанием Республики , и либеральных демократий, либо преуменьшать значение Республики . политический смысл, утверждая, что Республика на самом деле касается этики, а не политики (см. Джулия Аннас и Гадамер), или предполагая, что намерение Платона было довольно ироничным, и что он на самом деле имел в виду совершенно противоположное тому, что появляется в тексте (Лев Штраус).[1]
Несмотря на свои достоинства, в книге есть несколько неубедительных тезисов. Сначала я рассмотрю проблемы платонической экзегезы, прежде чем указывать на то, что мне кажется некоторыми теоретическими слабостями. Однако следующие критические замечания следует рассматривать как выражающие некоторые сомнения человека, который разделяет многие методологические обязательства и содержание книги.
Первая проблема — это интерпретация Тхаккаром теории форм. Хотя это самый спорный вопрос в философии Платона, который интерпретировался по-разному, необходимо сказать кое-что о том, почему интерпретация Таккара кажется неубедительной.Он стремится продемонстрировать, что философия необходима для управления, несмотря на то, что кажется обратным. Этот спорный момент явно присутствует и в уме Платона, о чем свидетельствует его предупреждение о том, что аудитория может высмеять саму идею философов-королей. Таккар пытается решить проблему с самого начала: как философия может править, если традиционный способ понимания философии Платона имеет больше общего с абстрактными проблемами, не имеющими отношения к этому миру? Таккар утверждает, что это неправильная интерпретация платонической теории форм, которую не следует понимать как сущности, существующие в отдельном мире.Скорее, их следует понимать как еще один аспект этой реальности, аспект, связанный с единством вещей в их разнообразных проявлениях и их благе: «знать форму объекта — значит знать, какой для него лучше всего быть» ( стр.59). Поскольку формы — это всего лишь еще один аспект этой реальности, знание — это целостное рассуждение:
, чтобы разработать форму любого одного объекта, нам также необходимо разработать формы других объектов в том же функциональном контексте. На этом не останавливается и целостное рассуждение, поскольку сам контекст функции будет частью более широкого целого, так что его оптимальное состояние может быть оценено только в свете оптимальной формы его соседей.Эта цепочка завершится только тогда, когда мы придем к конечному функциональному контексту, а именно к космосу, который представляет собой систематически взаимосвязанное целое форм и конечных причин. (стр.59)
Это подразумевает, что Форма добра не есть сущность, а скорее «определенное [гармоничное] построение форм» (стр. 66).
Обсуждение проблем (и достоинств) этой интерпретации заняло бы слишком много места. Для наших текущих целей достаточно сказать следующее. Во-первых, эта точка зрения, кажется, находится в противоречии с другими примерами обсуждения теории форм (в частности, Phaedo и Symposium ), где Платон, кажется, обрисовывает идею о том, что формы являются сущностями, существующими в другом измерении.[2] Это, конечно, имеет свои собственные проблемы и не может быть принято за последнее слово Платона. Более того, Таккар стремится обсуждать диалог как единое целое. Следовательно, не следует делать ссылок на другие диалоги, чтобы опровергнуть его интерпретацию. Но в других местах он ссылается на отрывки из других диалогов, которые перекликаются с его интерпретацией. Следовательно, это критическое замечание справедливо. Во-вторых, Таккар поддерживает свое «приземленное» понимание теории форм как правильную интерпретацию текста и как способ осмыслить практические способности философских правителей.Последнее верно. Однако в некоторых отрывках Платон действительно утверждает, что философы не только будут знать Формы, но также будут знатоками практических вещей в такой же степени, как и другие правители (484d). Если целью всей теории форм было подтверждение практических знаний философа, зачем было бы подчеркивать, что они обладают практическими способностями? В-третьих, если бы Платон действительно хотел конкретизировать идею о том, что философы обладают знанием этого мира, а не чего-то еще, он мог бы тщательно, а не спорадически развить в Republic идею о том, что правитель должен быть своего рода техником или ремесленником. , тогда как он больше использует эту концептуальную стратегию в других диалогах ( Gorgias , Statesman и Euthydemus ).Действительно, в Republic Платон также использует аналогию между знанием и techne (например, в метафорах пилота корабля и врача). Но в Republic философия, безусловно, больше, чем другие техники.
Вторая неубедительная особенность интерпретации Таккара касается ее политического измерения. Деятельность философов, как в Каллиполе , так и в неидеальных обществах, будет заключаться в построении и воплощении идеалов.В Kallipolis философы будут иметь власть делать это, заставляя других жителей города отчитываться за их работу и размышляя о том вкладе, который каждая часть должна внести в целое. Эта интерпретация, безусловно, верна. Проблема в том, что он несколько пренебрегает властным аспектом правления как необходимым компонентом как идеального, так и неидеального общества (Таккар предпочитает термин «общество», а не «город» или «государство» для полисов. ) Действительно, Таккар Вряд ли обсуждается большая проблема политической инициативы в Republic : как может общество — которое в основном коррумпировано — принять правило философов, которые по определению некоррумпированы и чужды современной социальной логике? Платон был хорошо осведомлен об этой проблеме, и по этой причине он предлагал различные альтернативы.Например, либо король мог стать философом, либо философы могли стать королями ( Республика, 473), либо группа философов могла найти союзника в лице тирана ( законов 709-710).
Первый — это маршрут, который попробовал сам Платон во время своего путешествия в Сиракузы. Второе допущено как возможность, совершенно не считая его вероятным ( Республика, 499-500). В конце концов, как могли люди, привыкшие к демагогам и софистам, принять философское правило? Третий вариант является вариантом первого, и тот факт, что он был повторен и обсужден в Законе , вероятно, является ключом к тому, что для Платона он мог быть наиболее доступным.В общем, объединение правления и философии — необходимая, но трудная задача, которая также влечет за собой применение силы. Таккар, напротив, хочет охарактеризовать правящую способность философов даже без их занимаемой должности. Если это может быть приемлемо в отношении Kallipolis , которым однажды можно было управлять без применения силы, то это менее убедительно в отношении неидеальных условий, а именно, когда Kallipolis не установлено и настоящие философы оказываются в ловушке неидеальных обстоятельств (гл.4). Таккар справедливо считает, что управление означает управление душами, которое само по себе не требует наличия должности (и силы). Следовательно, философы могли править в неидеальных обществах, «оказывая влияние на социальное воображаемое» (стр. 172). В целом можно сказать, что Платон действительно стремился оказать влияние на ограниченный круг слушателей и более широкую аудиторию. Однако скептицизм Платона в отношении возможности перевоспитания людей путем простого убеждения их рациональными аргументами и / или убедительными образами и сказками хорошо известен.Напротив, Таккар, кажется, предлагает своего рода стратегию ante litteram Gramscian, а именно идею завоевания коррумпированного общества путем контроля культурного производства. Конечно, Платон хотел установить эту культурную гегемонию, но он определенно пессимистично оценивал ее возможность, и именно поэтому он думал, что обращение к силе (короли и тираны) было реальной необходимостью для правления философов.
Давайте теперь обсудим менее убедительные аспекты концептуального вклада Таккара.На концептуальном уровне его анализ различных смыслов возможности (глава 5) великолепен. Но, возможно, чего-то не хватает, что становится очевидным из дальнейшего разграничения, которое он проводит между идеалами и утопией. Он говорит, что оба «являются воображаемыми сущностями, но в то время как идеалы ограничены возможностью, утопии — нет» (стр. 211). Однако это различие очерчено на метатеоретическом уровне без учета того, что исторически возможно. Конечно, обоснование того, что исторически возможно, выходит за рамки этой книги.Но если оставить это различие без дальнейшего разъяснения, приписывание утопического или идеалистического персонажа зависит от, возможно, причудливой позиции читателя или теоретика. Немного неуверенности в идее утопии можно также увидеть, когда Таккар кратко обсуждает так называемый «первый город», построенный в диалоге, где все граждане выполняют определенную роль и предоставляются все основные товары. Этот функциональный город соответствует минимальному пониманию принципа справедливости (каждый выполняет свою функцию) и поэтому здоров.Но этот город идеален только на вид, потому что, как утверждает Главкон, это город свиней (то есть он слишком упрощен и груб, чтобы быть приемлемым). Как мы можем определить этот город как утопию? Это воображаемый город, построенный по уникальному принципу. Можно предположить, что на самом деле это невозможно, но это вряд ли привлекательно. Можем ли мы определить что-либо как утопию только потому, что это воображается в мыслях, невозможно и желательно только на первый взгляд? Это кажется нелогичным. Нам лучше определить город свиней как антиутопию или несовершенную модель.
В заключение я хотел бы сделать несколько замечаний по поводу более общей особенности аргумента Таккара, которая остается несколько неубедительной. Хотя он (справедливо) настаивает на концептуальной и практической необходимости идеалов и идеальной теории, результат его долгого обходного пути в некоторых отношениях менее радикален, чем можно было ожидать. Действительно, роль идеалов у Платона заключается в первую очередь в обеспечении плана радикальной политической инициативы, которая могла бы реконструировать полис с самого начала.Вместо этого Таккар предлагает своего рода критическую теорию, которая апеллирует к идеалам, но также присутствует в повседневной жизни потенциально любого гражданина. Каждый человек должен понимать, как вести хорошую жизнь, несмотря на угрозы, исходящие от коррумпированной капиталистической системы. Следовательно, каждый человек должен найти способ противостоять тотализирующей логике накопления капитала, одновременно открывая конкретные и символические способы показать, почему эта логика неверна и как люди могут жить по-другому. Эта картина более пессимистична и оптимистична, чем могли себе представить Платон или Маркс.Он более пессимистичен, потому что отвергает любое возможное радикальное изменение экономической системы посредством революции; но он более оптимистичен, поскольку перекладывает бремя ответственности на плечи людей. Как мы можем предположить, что люди, попавшие в ловушку манипулирующей силы идеологии, могут также быть способны опрокинуть всю господствующую систему благодаря силе критики? Эта дилемма хорошо известна во всех критических теориях, и, конечно же, она не ограничивается предложением Таккара.Однако мое последнее беспокойство заключается в том, что эта картина — независимо от ее реализма или оптимизма — кажется, лишена должной институциональной перспективы, потому что большая часть инициативы навязана отдельным гражданам. Если мы объединим это с попыткой Таккара примирить критическую теорию Платона с демократическими и либеральными установками, то получится более умеренная и менее радикальная форма критической теории. Сторонники либеральной демократии (в том числе и я) не могут не приветствовать это примирение. Еще один вопрос заключается в том, чтобы спросить, что более радикальные критические теоретики сделают этот вывод.
[1] По поводу общей реконструкции этих интерпретаций см. Марио Вегетти, « Un paradigma in cielo », . Platone politico da Aristotele al Novecento (Рома: Кароччи, 2009).
[2] Защиту стандартной интерпретации платоновской теории форм в средних диалогах, также известной как теория двух миров, можно найти у Франко Феррари, «Философские знания и политические убеждения в республике Платона , 5. «, в М. Вегетти, Ф.Феррари и Т. Линч, Художник конституций: избранные очерки о республике Платона (Санкт-Августин: Academia Verlag, 2013), стр. 123-136.
Платон: Республика 1-4
Платон: Республика 1-4
Платон: государство и душа
РеспубликаНаиболее полное изложение зрелых философских взглядов Платона можно найти в Πολιτεια ( Республика ), расширенное рассмотрение основополагающих принципов поведения человека.Используя персонажа «Сократа» в качестве вымышленного выразителя, Платон рассматривает природу и ценность справедливости и других добродетелей в том виде, в каком они проявляются как в структуре общества в целом, так и в личности отдельного человека. Это, естественно, приводит к дискуссиям о человеческой природе, обретении знаний, различии между внешним видом и реальностью, компонентах эффективного образования и основах морали.
Поскольку он охватывает так много вопросов, The Republic можно читать по-разному: как трактат по политической теории и практике, как педагогическое руководство или, например, как защиту этического поведения.Хотя мы будем обращать внимание на каждую из этих функций по ходу дела, наше основное внимание в дальнейшем будет сосредоточено на основных метафизический и эпистемологические проблемы, фундаментальные вопросы о том, кто мы такие, что реально и как мы это знаем. Если читать таким образом, диалог в целом предлагает нам разделить видение Платоном нашего места в конечной структуре реальности.
Что такое справедливость?
Книга I от Республика , кажется, является сократовским диалогом о природе справедливости (греч.δικαιωσυνη [dikaiôsunê]). Как всегда, цель обсуждения — раскрыть истинную природу рассматриваемого вопроса, но процесс включает предложение, критику и отклонение нескольких неадекватных попыток определить, что такое справедливость на самом деле.
Пожилой и богатый Кефал полагает, что справедливость — это не что иное, как говорить правду и расплачиваться с долгами. Но Сократ указывает, что в определенных (по общему признанию необычных) обстоятельствах следование этим простым правилам без исключения может привести к катастрофическим результатам.( Республика 331c) Например, возврат одолженного оружия безумному другу — это пример следования правилу, но не просто действие. Представление контрпримера такого рода показывает, что предложенное определение справедливости неверно, поскольку его применение не соответствует нашему обычному представлению о справедливости.
Стремясь избежать таких трудностей, Полемарх предлагает уточнение определения, предлагая, что справедливость означает «давать каждому то, что им причитается».» Новое определение формально кодифицирует нашу глубоко укоренившуюся практику постоянного стремления помочь нашим друзьям и навредить нашим врагам. Это уклоняется от предыдущего контрпримера, поскольку справедливый отказ вернуть одолженное оружие явно принесет пользу другу. Но Сократ указывает, что суровое обращение с нашими врагами только может сделать их еще более несправедливыми, чем они уже есть. ( Республика 335д) Поскольку, как мы видели в Phaedo , противоположности неизменно исключают друг друга, порождение несправедливости никогда не могло быть элементом характера истинной справедливости; так что это определение тоже должно быть ошибочным.
Привилегия власти
В этом месте диалога Платон представляет софиста Фрасимаха, еще одного беллетризованного портрета исторической личности. После нетерпеливого отклонения того, что было раньше, Фрасимах рекомендует нам рассматривать справедливость как преимущество более сильного; те, кто наделен властью, просто используют свою мощь, чтобы определять, что должно быть правильным. Это тоже выражает довольно распространенный (хотя и несколько пессимистичный) взгляд на факты о социальной организации.
Но, конечно, у Сократа другие идеи. Во-первых, если правящая партия ошибочно принимает законы в ущерб себе, справедливость потребует от остальных из нас выполнения (очевидно) противоречивого подвига: как выполнять то, что они постановляют, так и делать то, что лучше для них. Что еще более важно, Сократ утверждает, что лучшим правителем всегда должен быть тот, кто знает, как править, тот, кто понимает правление как ремесло. Но поскольку любые ремесла неизменно преследуют какую-то внешнюю цель (греч.τελος [télos]), хорошие практики каждого ремесла всегда действуют ради этой цели, а не только в своих собственных интересах. Таким образом, хорошие правители, как и добрые пастыри, должны стараться делать то, что лучше всего для доверенных им людей, а не стремиться к собственному благополучию. ( Республика 342д)
Сбитый силой Сократова вопрошания, Фрасимах резко набрасывается на него, а затем полностью смещает фокус дискуссии. Если Сократ действительно прав относительно природы справедливости, заявляет он, то из этого следует, что жизнь, посвященная несправедливости, приносит больше пользы, чем жизнь, посвященная справедливости.Несомненно, кто-то предпочел бы получить прибыль, совершив акт несправедливости по отношению к другому, чем пострадать в качестве жертвы акта несправедливости, совершенного кем-то другим. («Поступайте с другими, прежде чем они сделают с вами».) Таким образом, согласно Трасимаху, несправедливость лучше справедливости.
Сразу приходят на ум некоторые предварительные ответы: личное вознаграждение, которое можно получить за хорошее выполнение работы, обычно отличается от ее личного вознаграждения. внутренние цели; справедливые люди по праву считаются выше несправедливых по уму и характеру; каждое общество считает, что справедливость (как она понимается в этом обществе) морально обязательна; а справедливость — надлежащая добродетель (Греч.αρετη [aretê]) человеческой души. Но если сам Сократ мог бы удовлетвориться подобными ответами, то философ-писатель Платон — нет. Должен быть ответ, который в большей степени проистекает из природы реальности.
Справедливость лучше несправедливости?
Когда Фрасимах замолкает, другие персонажи диалога продолжают преследовать центральные вопросы: что такое справедливость, как мы можем ее достичь и в чем ее ценность? Не все согласятся с тем, что справедливость следует защищать как нечто стоящее само по себе, а не ради внешних преимуществ, которые могут возникнуть в результате его практики.
Полезно иметь в виду конкретный пример. Итак, Главкон рассказывает историю Гигеса, пастуха, который обнаружил кольцо, сделавшее его невидимым, и сразу же безнаказанно начал преступную жизнь. Смысл в том, чтобы предположить, что люди, получившие возможность сделать это, чтобы их не поймали и, следовательно, не потерпели никакого наказания или потери хорошей репутации, естественно выбрали бы несправедливую жизнь, чтобы максимально реализовать свои интересы.
Адеймантус еще больше сужает дискуссию, указывая на то, что личная выгода от хорошей репутации часто приобретается тем, кто просто действует справедливо, независимо от того, действительно ли он поступает так.( Республика 363а) Это предполагает возможность достижения максимально возможного преимущества обоими способами: действовать несправедливо, сохраняя при этом внешнюю видимость справедливости, вместо того, чтобы действовать справедливо, рискуя внешне проявиться несправедливостью. Чтобы раз и навсегда продемонстрировать, что справедливость действительно ценна только сама по себе, Платон должен показать, что жизнь второго сорта превосходит жизнь первого сорта.
Фразимах, Главкон и Адеймант озвучили фундаментальный вопрос, лежащий в основе любых усилий по улучшению человеческого поведения, апеллируя к принципам моральной философии.Если то, что я должен делать с моральной точки зрения, может (в некоторых обстоятельствах) отличаться от того, что я выбрал бы для собственной выгоды, тогда почему я должен быть нравственным? Платон написал остаток от The Republic в попытке дать адекватный, удовлетворительный ответ на этот вопрос.
После Книги I весь диалог пронизан расширенной аналогией между справедливостью отдельных людей и справедливостью всего общества или города-государства. Поскольку важнейшие элементы правосудия может быть легче наблюдать в более широком масштабе ( Республика 369а), Платон начал с подробного анализа формирования, структуры и организации идеального государства, прежде чем применить его результаты к описанию личной жизни.
Почему мы формируем общество
Представляя их вероятное происхождение в доисторическом прошлом, Платон утверждал, что общества неизменно создаются для определенной цели. Отдельные люди не самодостаточны; никто, работая в одиночку, не может приобрести все подлинные потребности жизни. Чтобы решить эту проблему, мы объединяемся в сообщества для совместного достижения наших общих целей. Это удается, потому что мы можем работать более эффективно, если каждый из нас специализируется на практике определенного ремесла: я делаю всю обувь; вы выращиваете все овощи; она делает все столярные изделия; и т.п.Таким образом, Платон считал, что разделение функций и специализация труда являются ключами к созданию полноценного общества.
Результатом этого первоначального импульса является общество, состоящее из многих людей, организованных в отдельные классы (суконщики, фермеры, строители и т. Д.) В соответствии с ценностью их роли в обеспечении некоторой составной части общего блага. Но для бесперебойной работы всего общества потребуются некоторые дополнительные услуги, которые станут необходимыми только из-за создания самой социальной организации — например, разрешение споров между членами и защита города от внешних нападений.Таким образом, продвигая принцип специализации еще на один шаг, Платон предложил создать дополнительный класс граждан, опекунов , которые несут ответственность за управление самим обществом.
Фактически, Платон считал, что для эффективной общественной жизни требуются опекуны двух разных видов: должно быть солдат , чьей функцией является защита государства от внешних врагов и обеспечение соблюдения его законов, и правителей , которые разрешают разногласия между гражданами и принимают решения относительно государственной политики.Таким образом, опекуны в совокупности — это те люди, чье особое мастерство — это просто задача управления.
Обучение хранителей
Для того, чтобы выполнять свои функции, эти люди должны быть действительно особенными людьми. Платон на раннем этапе намекнул, что одной из наиболее очевидных их характеристик будет темпераментная склонность к философскому мышлению. Как мы уже видели в Apology и Phaedo , именно философ преуспевает в исследовании серьезных вопросов о человеческой жизни и в суждении о том, что является истинным, а что лучшим.Но как воспитывать и развивать такие личные качества у соответствующего числа отдельных граждан? ( Республика 376д)
Платон полагал, что ответ заключался в том, чтобы полагаться на ценность хорошего образования. (Помните, у него была собственная школа в Афинах!) У нас будет возможность обсудить его представления о высшем образовании позже, но его план начального образования опекунов для идеального государства представлен в Книге III. Его центральное внимание уделяется достижению надлежащего баланса многих разрозненных компонентов — физической подготовки и музыкального исполнения, а также базового интеллектуального развития.
Одной из примечательных черт этого метода воспитания детей является требование Платона о строгой цензуре литературных материалов, особенно поэзии и драмы. Он утверждал, что раннее увлечение вымышленными рассказами может притупить способность человека делать точные суждения относительно фактов и того, что чрезмерное участие в драматических декламациях может побудить некоторых людей подражать худшему поведению трагических героев. ( Республика 395c) Хуже всего то, что чрезмерное внимание к вымышленным контекстам может привести к своего рода самообману, когда люди не знают правды о своей собственной природе как человеческих существ.( Республика 382б) Таким образом, с точки зрения Платона, для общества жизненно важно осуществлять строгий контроль над содержанием всего, что дети читают, видят или слышат. Как мы позже заметим, у Аристотеля были совсем другие идеи.
Обучение, описанное здесь (и далее), предназначено только для тех детей, которые со временем станут хранителями государства. Их результативность на этом уровне образования должным образом определяет, насколько они квалифицированы для этого, и если да, то заслуживает ли каждый из них быть правителем или солдатом.Общество должно проектировать свою образовательную систему как средство различения будущих граждан, чьи функции будут отличаться, и обеспечивать обучение, соответствующее способностям каждого.
Государственные подразделения
Таким образом, принцип специализации ведет к стратифицированному обществу. Платон считал, что идеальное государство состоит из членов трех различных классов: правителей, солдат и народа. Хотя он официально утверждал, что членство в классах опекунов должно основываться исключительно на обладании соответствующими навыками, Платон предполагал, что будущие хранители, как правило, будут потомками тех, кто в настоящее время занимает аналогичные почетные должности.Если граждане выражают недовольство ролями, на которые они отводятся, он предложил сказать им «полезную ложь» о том, что человеческие существа (например, металлы, золото, серебро и бронза) обладают разной природой, которая позволяет каждому из них выполнять определенную функцию в рамках функционирования общества в целом. ( Республика 415а)
Обратите внимание, что этот миф (греч. Μυθος [мифос]) имеет двоякий смысл. Его, безусловно, можно использовать как метод социального контроля, побуждая обычных людей принять свое положение внизу груды, подчиняясь управлению высших классов.Но Платон также считал, что миф оправдывает строгие ограничения на жизнь стражей: поскольку они уже одарены превосходной природой, они не нуждаются в богатстве или других внешних наградах. Фактически, Платон считал, что опекуны не должны владеть частной собственностью, должны жить и есть вместе за государственный счет и не должны получать зарплату больше, чем необходимо для удовлетворения своих самых элементарных потребностей. При этом режиме ни у кого не будет никаких корыстных мотивов для стремления к руководящей должности, и те, кто будет избран в качестве опекунов, будут управлять исключительно ради благополучия государства в том, что лучше для всех его граждан.
Разработав общее описание структуры идеального общества, Платон утверждал, что надлежащие функции, выполняемые его разрозненными классами, работающими вместе для общего блага, дают готовый отчет о необходимости развития значительных социальных качеств или добродетели.
- Поскольку правители несут ответственность за принятие решений, в соответствии с которыми будет управляться весь город, они должны иметь право мудрость (греч. σοφια [софия]), способность понимать реальность и выносить беспристрастные суждения о ней.
- Солдатам, отвечающим за защиту города от внешних и внутренних врагов, с другой стороны, нужна сила смелость (греч. ανδρεια [andreia]), готовность выполнять свои приказы перед лицом опасности без оглядки на личный риск.
- Остальные жители города должны следовать за его лидерами, а не преследовать свои личные интересы, поэтому они должны проявлять добродетель умеренность (греч. σωφρσυνη [sophrosúnê]), подчинение личных желаний высшей цели.
Таким образом, мы можем понять все основные добродетели, рассмотрев, как каждая из них воплощена в организации идеального города.
Правители
Мудрые решения
Солдаты
Мужественные действия
Фермеры, торговцы и другие люди
(Умеренные желания)
Сама по себе справедливость не является исключительной обязанностью какого-либо одного класса граждан, но возникает из гармоничных взаимоотношений каждого компонента общества друг с другом.Далее мы увидим, как Платон применил эту концепцию добродетелей к жизни отдельных людей.
Добродетели в человеческих душах
Помните, что основной план Республики состоит в том, чтобы провести систематическую аналогию между функционированием общества в целом и жизнью любого отдельного человека. Итак, Платон предположил, что люди обладают теми же чертами, выполняют те же функции и воплощают те же достоинства, что и города-государства. Применение аналогии таким образом предполагает, что каждый из нас, как и государство, представляет собой сложное целое, состоящее из нескольких отдельных частей, каждая из которых играет свою собственную роль.Но Платон утверждал, что в нашем повседневном опыте есть достаточно доказательств. Когда мы сталкиваемся с выбором, что делать, мы обычно чувствуем, как противоположные импульсы одновременно тянут нас в разные стороны, и наиболее естественное объяснение этого феномена — различать отдельные элементы самих себя. ( Республика 436б)
Таким образом, аналогия сохраняется. В дополнение к физическому телу, которое соответствует земле, зданиям и другим материальным ресурсам города, Платон считал, что каждый человек включает в себя три человека. души (греч.ψυχη [псих.]), которые соответствуют трем классам граждан внутри государства, каждый из которых по-своему способствует успешной деятельности всего человека.
- рациональная душа (разум или интеллект) — это мыслящая часть внутри каждого из нас, которая распознает то, что реально, а не просто очевидное, судит, что истинно, а что ложно, и мудро принимает рациональные решения, в соответствии с которыми человеческая жизнь проживается наиболее правильно.
- одухотворенная душа (воля или воля), с другой стороны, является активной частью; его функция — выполнять веления разума в практической жизни, мужественно делать то, что разум считает лучшим.
- Наконец, аппетитная душа (эмоция или желание) — это часть каждого из нас, которая хочет и чувствует многие вещи, большинство из которых необходимо отложить перед лицом рациональных стремлений, если мы хотим достичь благотворная степень самообладания.
Таким образом, с точки зрения Платона, о человеке справедливо говорят, что он как раз тогда, когда три души выполняют свои надлежащие функции в гармонии друг с другом, работая согласованно на благо человека в целом.
Разумная душа (Мышление)
Мудрость
Духовная душа (Готовность)
Мужество
Appetitive Soul (Feeling)
Умеренность
Как и в хорошо организованном государстве, справедливость отдельного человека возникает только из взаимосвязи между его отдельными компонентами.( Республика 443д)
Платоновское представление о трехстороннем разделении внутри себя оказало огромное влияние на философию человеческой природы в западной традиции. Хотя немногие философы искренне принимают его ипостаси трех различных душ, почти каждый признает некоторое различие между функциями мышления, воли и чувства. (Даже в «Волшебник страны Оз » поиски Дороти зависят от сотрудничества трех ее друзей — Страшилы, Льва и Железного Дровосека, каждый из которых олицетворяет один из трех аспектов человеческой натуры.) Возможно, любой адекватный взгляд на человеческую жизнь требует некоторого объяснения или объяснения (греч. Λογος [логос]) того, как мы включаем интеллект, волю и желание во все свое существование.
В контексте его более широкого аргумента теория человеческой природы Платона обеспечивает основу для другого ответа на вопрос, почему справедливость лучше несправедливости. С точки зрения, развитой здесь, истинная справедливость — это своего рода хорошее здоровье, достижимое только посредством гармоничных совместных усилий трех душ.С другой стороны, у несправедливого человека разрозненные части пребывают в постоянном смятении, просто сосуществуя друг с другом в нездоровой, плохо функционирующей, дезинтегрированной личности.